Не все знали названия узбекских племён, населявших Мианкаль. Многие знали живущих рядом и их обычаи – ширин, утарчи, бишйуз, джалаир, кериат, каталан, тан-йарук, алчин, хитай, бархан, найман. Некоторые могли перечислить девяносто два племени, хотя и считать не могли. Все они были из кочевых узбеков, давно осевших

на земле и забывших свои дикие повадки. Перестали совершать набеги, воровать скот и женщин осёдлых соседей, а спокойно ковырялись в земле, добывая пропитание упорным дехканским трудом.

Пришлые народы за сотни прошедших лет породнились с людьми междуречья, переженились и настолько смешались, что постепенно стали терять не только варварские привычки, но и внешний облик становился другим. Прибавился рост, лица из круглых и плоских становились более выпуклыми и выразительными. Осёдлая жизнь для кочевников была спасением: редко кто маялся от недоедания и нужды. Родственники и соседи не давали голодать племянникам, сёстрам или близким друзьям. Если у самих был виноградник или ячменное поле, то уж горсткой кишмиша, кувшином катыка, пресной лепёшкой делились. Сегодня ты мне помог – завтра я тебе, какие счёты между соседями и родственниками? Не зря старики говорят: «Выбирай не дом, а соседа!»

На берегу северной протоки, почти у слияния Карадарьи и Акдарьи, притулился к низкому урезу реки ничем не примечательный городок Афарикент. Сюда время от времени наведывались правители Кермине, древнего красивого города. По меркам безбрежных степей, он располагался недалеко, фарсагов семь. Народу в Афарикенте проживало изрядно, тысяч десять, но такую цифру даже мулла не знал. Правитель Джанибек-султан, любимый племянник погибшего в борьбе с кызылбашами Шейбанихана, мог в любое время посетить свой дворец. Приезжал он не один, а с кучей сардаров, детей, жён, наложниц – отдохнуть, поохотиться, а то и просто предаться праздности вдали от многочисленных дворцовых интриганов, неустанно плетущих козни и ткущих заговоры.

Ещё при жизни Джанибек-султан раздал свои владения четверым сыновьям. При дележе Кермине и Мианкаль достались Искандер- султану, младшему отпрыску воинственного султана. Был тот Искандер тихий, богобоязненный, страшился собственной тени и никогда не ввязывался в родственные распри.

Афарикентцы довольны, что владыки их не забывают – при случае можно пожаловаться на длинноруких сборщиков налогов. Да и безопаснее. Во время приезда султана работы становится больше: то велят панджары подновить, то новых пиал с косами закажут, то курпачи или одеяла с подушками понадобились, да мало ли чего… Они султаны, и причуды у них султанские, простым людям непонятные.

Город со стороны реки вывалился убогими домами на берег, а с другой стороны возведена стена, ненадежная, из щербатого сырцового кирпича, скорее слабая иллюзия защиты, чем настоящее укрепление. С запада и востока в стене сооружены ворота, на которых стояли ленивые нукеры. При виде десятника они с показушным тщанием проверяли дехканские повозки, нагруженные всякой всячиной. А чтобы сквозь город могли пройти караваны, через Акдарью перекинут мост, охраняемый с особым усердием: через мост могла ворваться вражеская конница, а вслед за ней вломятся пешие нукеры. Тогда жди беды. Для охраны города Джанибек-султаном сооружена крепость Дубасия. На трёх башнях крепости, сменяя друг друга, стояли стражи, денно и нощно обозревающие выжженные степи с купами деревьев по окоему реки. Долгое время распоряжался здесь один из старших братьев Искандер-султана, Сулейман-султан.

Караваны, входящие в город по мосту, должны были заплатить особую пошлину за возможность торговать на местном базаре.