Петр этим письмом показал, что желает владеть государством, как он владел девками: силой и принуждением, тогда как Софья лишь правила государством на пользу и благополучие.

Робость князя Голицына, оставившую царевну Софью без решительного воинского начальника и ее нежелание внести усобицу в деле правления государством, привели царевну к краху и зависимости от царской воли Петра, уже вкусившего власти над людьми, как волк вкушает овечьей крови, попав в овчарню.

Софья, потеряв власть, просила царя Петра позволить ей удалиться в любое царское имение по его воле и там жить свободно, как сестра царей Ивана и Петра, но Петр, жестокий, как все трусы, относительно тех перед кем проявил свою трусость, указал сестре удалиться в Новодевичий монастырь, где она должна проживать без права выхода и приема гостей, кроме теток и сестер по большим праздникам.

Царевна Софья была заточена в Новодевичий монастырь, а ее друг сердечный князь Василий Голицын прибыл в Троицу, где ему и сыну его «был прочитан указ, что они лишаются чести, боярства, ссылаются с женами и детьми в Каргополь и что их имение описывается на государя».

Так совершился приход Петра во власть.

«И никакой разницы между игрушечками в войнушку, где под сотню человек за раз бывало убитых и изувеченных, и пыточных увеселениях, где всего-то пару-тройку и замучивает этот «вьюнош» в свое «детское» удовольствие, Петр не видел. А потому, сразу же после зверской расправы с мнимыми зачинщиками мнимого путча великовозрастный наружностью, но совсем еще подросток своими недалекими мозгами Петр продолжал свои игрушечные ристалища с живыми солдатиками, которые иногда, так забавно, всамделишно, ему на потеху, умирали».

Петр, играя в живых солдатиков, пристрастился ездить в Немецкую слободу, даже став полноправным царем и отдав управление своей матери с приближенными.

В Немецкой слободе Петр сблизился с иностранцами Гордоном и Лефортом, вместе с которыми он веселился, пьянствовал и пользовал доступных девок, которые охотно уступали молодому царю за плату.

« в частной жизни и в увеселениях Петр пользовался полной свободой. Он окружал себя иностранцами, не обращая внимания на то, что этим нарушал господствующие до этого обычаи, оскорблял национальное чувство и патриотизм своих родственников, родных матери и жены и многих вельмож, вызывая осуждение народа, твердо державшегося старых обычаев».

«… народ с ужасом стал примечать, что царь «возлюбил немцев»: в глазах народа это было ересью».

Иногда, посещения царем Немецкой слободы были очень продолжительны и по нескольку дней. Отобедав и переночевав всей свитой, а это больше 100 человек, у Гордона, Петр переходил к Лефорту, там попойка продолжалась, потом ночлег у Лефорта « по лагерному» и снова к Гордону, который жаловался знакомому в письме: «Я все еще при дворе, что приносит мне большие расходы и много беспокойства. Мне обещали большие награды, но пока я еще получил мало. Когда молодой царь возьмет на себя управление государством , тогда я, без сомнения, получу полное удовлетворение».

Иностранцам, не имеющим военного обучения, Петр давал звания генералов и своим указом, вопреки матери, положил платить двойное жалованье всем иностранным офицерам и солдатам, относительно русских служивых, что вызвало отчуждение иноземцев от русских не желающих служить службу под началом иноземцев чуждой веры – латинянами.

Сблизившись с немцами, как на Руси называли всех европейцев не владеющих русским языком, а значит «немыми», Петр не принимал никакого участия в государственных делах, предоставив управление своей матери и родственникам Нарышкиным, особо Льву Нарышкину – брату матери. Петру достаточно было заниматься лишь своим потешным войском, которое он преобразовал в несколько полков с полным вооружением и под командованием своих иноземных друзей Гордона и Лефорта, да пьянствовать и развратничать в Преображенском и в Кукуевской слободе.