Ветрова подхватила куртку, сумку и отправилась к выходу, решив, что говорить больше не о чем. Потому что таких разговоров за время перевода у нее случилось… возможно, тысяча? Буквально с каждым встречным-поперечным, и вовсе необязательно мужского пола – в секретариате добродушные дамы тоже любили вставить словечко. И все с непременным намеком на роды, детей и место женщины в этом мире. А между тем, ее фотографии размещены на официальном сайте университета с лозунгом: «Ты можешь быть кем угодно! Юлия Ветрова, будущий пилот». Вот так: в рекламе женщина-авиатор – это красиво, это притягивает взгляд, а в жизни никому не надо, даже вон гидравлику.

— Юленька, не обижайтесь на правду, — сказал мужчина вслед. — Но в мужском мире все правда иначе, понимаете? А Антон Викторович просто не понял, что стоит разделять вас и остальных ребят, он пытался с вами на равных. Как с парнями. А вы немного недопоняли друг друга… но это как в армии, парней нужно гонять и муштровать, чтобы из них вышел толк.

— Спасибо за зачет, — сказала Юля и ушла.

Радость от поставленной напротив одного из предметов галочки оказалась с душком. Впрочем… Юля же уже привыкла. Осталось только в этом себя убедить и не дергаться каждый раз при словах «дети» и «рожать». Можно подумать, это единственное, к чему должна стремиться женщина. Можно подумать, в полетах радиация настолько лютая, что Чернобыль отдыхает. Но вот в чем дело: женщины-пилоты есть, и они летают. И да, рожают. И даже – сюрприз – после тридцати, а то и после сорока лет! Потому что мир изменился, самолеты тоже другие. Не трясущиеся в небе кукурузники. Но объяснять это мужчинам вроде Валерия Ильича – напрасная трата времени.

В таком совершенно упадническом настроении Ветрова поплелась на пары – она еще успевала на лекцию в поточной аудитории. Ей даже написал старшина, интересуясь, как прошел зачет и явится ли она. Юлька ответила, что уже бежит, немного недоумевая – с чего бы Егору так волноваться о ее зачете?

Но причина выяснилась, когда Юля бежала по опустевшему коридору – звонок уже прозвенел, курсанты разошлись по аудиториям. А поточки, как назло, в самом дальнем углу здания… и где-то на пути ей встретился Дима Малышкин – одногруппник. В руках он держал розу, такую большую, что она казалась ненастоящей и практически закрывала собой всего Димку. Улыбаясь, он протянул цветок Юле.

В полном шоке она взяла розу. Она правда была каких-то нечеловеческих размеров и доставала Юле до подбородка. А еще была темной, едва ли не черной, но на самом деле это был глубокий бордовый оттенок.

— Дим…

— Иди на пару, опаздываешь, — заявил Малышкин.

— Ну ладно, — пробубнила Юля, все еще находясь в каком-то оцепенении. Впрочем, Малышкин никуда не денется, можно будет с ним поговорить позже, во время перерыва, например.

Через пару шагов перед Юлей вырос Дэн Леонов… тоже с огромной розой и улыбкой во все тридцать два! Уже начиная что-то подозревать, Юлька свернула в очередной коридор, по всей длине которого выстроились ее одногруппники. И все с этими большущими розами в руках.

Юля и забыла, что сегодня седьмое марта.

Кто-то по дороге взял у нее куртку и сумку, чтобы не мешались, а сама она шла по коридору, принимая от парней розы. До самой аудитории она добралась с трудом – собранный букет оказался увесистым, как хороший такой теленок. Но это удобно – он скрывал слезы. Кажется, Ветровой еще в жизни не было так… приятно. Настолько, что глупые слезы так и лились из глаз. Ее мальчишки-одногруппники бывали разными, и иногда, откровенно говоря, теми еще невыносимыми козлами, но сейчас казались любимыми до слез.