– Угостим, прекраснейший, завтра-послезавтра у нас закончится один мальчик, – также шепотом ответила одна из них.

Десятник, сохраняя ухмылку на лице, поспешил удалиться, он побаивался этих кровожадных кукол. Многие говаривали, что к ним захаживает не только беднота, но и отпрыски знатных семейств, паны-управляющие и, с трудом верится, даже Старейшины. Конечно, в отличие от бедноты окраинных кварталов, столь уважаемые люди не были склонны предлагать свою жизнь, даже в обмен на столь качественное удовольствие. Но привилегированные граждане могли предложить смертопроказницам гораздо большее: увеличенный доступ к воде, ускорение энергопотока в указанных кварталах, торговые места, долю от сбора растений и мясных амфибий, что в условиях Первограда являлось эквивалентом власти. Уж кто-кто, а стражи были хорошо осведомлены: многие торговцы неофициально работают на клан блудниц-убийц, водоносы окраин за своими плечами несут жидкость рыжеволосых кукол, и треть рынка плоти контролируется, естественно, ими. Женщины, презревшие уют мультисемей, ненавидимые и ужасающие, незримо присутствовали во всех секторах космического города. И все знали: Солнечные ножи в их руках могли заставить любого, от окраинца до Старейшины, выполнять свои обязательства.

Однако беспокоился Недобурей Го не только из-за встречи с рыжеволосыми ведьмами. Охранитель шел к своему любовнику Уге из семьи Жюстины Мо. Двадцатиоднолетний мусорный проходчик, брюнет с ярко-голубыми глазами являл собой великолепный образец выходца из Южного сектора. Гомосексуализм никого не удивлял в кварталах, где одна жена могла иметь с дюжину мужей. Встречались мужелюбные отношения и на более высоких этажах иерархической лестницы, но в космическом городе была одна проблема: сексуальные отношения такого рода карались отправкой на мясопереработку. И то, что стражи часто закрывали на это глаза, не означало, что в один прекрасный день они их не раскроют, даже если в подобном замешан их соратник. Конечно, Недобурей Го был не глупым человеком и предпринял определенные меры: в Канцелярии он оформил красавца Угу как своего информатора. Кроме причин, угрожающих напрямую его жизни, охранитель чрезвычайно дорожил семейными отношениями. С точки зрения сословного деления охранитель был на самом нижнем социальным уровне относительно других мужей Елены ПР, а в семью его назначили в качестве награды за уничтожение нескольких углобоков. Так что можно было сказать, что брак являлся и определенным карьерным достижением честолюбивого Недобурея Го.

Итак, неся в нарукавном кармане ломтик плоти и в набедренном – флягу с дурняковой настойкой из вазоратума, десятник нарочито уверенно шагал в сторону мусорных отвалов, не подозревая, что за ним, осторожно двигаясь по параллельной улочке, следит низкорослый, закутанный в пепельные лохмотья человечек.

Девочку звали Лиза Руднак. Она была одной из тех «застопоренных», или «заторможенных» детей, которых предназначалось без сожалений вышвыривать на улицу после того, как обнаруживается жуткий дефект. К счастью, таких малышей рождалось не слишком много – один на десять тысяч, так что общество, живущее в условиях вечного дефицита, без сожаления расставалось с уродцами.

Лиза родилась в семье уважаемого пана-управителя Григориадиса Ру. Казалось, Всеблагой самолично намеревался приглядывать за милым ребенком. В отличие от большинства детей, родившихся в мультисемьях, у девочки был один отец и прекрасная мать, Стефания Руднак, дочь одного из Старейшин. Родители не могли нарадоваться своему первенцу. Красивая и смышленая, она дополняла избранную для нее прекрасную судьбу. С ранних лет с ней занимались приглашенные жены-учительницы, готовящие девицу к такому же одиночному замужеству, которым могли гордиться лишь дочери управителей и Старейшин. Маленькая Руднак быстро научилась читать и писать, теоретически она уже знала основные приемы ведомых людям сексуальных наслаждений, когда неожиданно в возрасте двенадцати лет ребенок попросил добавить к учебным предметам астрономию и станционную энергетику. Родители удивились, но дали возможность Лизе изучать технические науки.