Пришло время подумать и о завтраке. Функция кулинаров по справедливости легла на нас с отцом. Когда мы подняли брезент прицепа, из под него выпорхнули две птички. – «Может они и яички отложили – сказал отец – вот тебе и яичница!». Неприятнее было то что, в прицепе, накрытом брезентом, скопился горячий воздух, нагревший бидоны с бензином, парами которого оказалось пропитано всё, от продуктов до нашей одежды, подсунутой вечером перед сном под брезент. К сожалению, мало аппетитную еду пришлось съесть, другой небыло. Долго после этого во рту сохранялся вкус бензина. Нам уже нетерпелось поскорее уехать отсюда. Уровень воды, казалось, понизился до вчерашнего и отец решил рискнуть. Никто не возражал. Мать с Кариной перебрались на «свои» места, мы с отцом – на свои и тронулись. Примерно на середине реки, когда отец резко прибавил скорость, на лобовое стекло сполз с крыши забытый нами матрац. Ничего перед собой не видя, отец всё же смог выбраться на берег. Машина остановилась в нескольких сантиметрах от склона ущелья. Задние колёса прицепа были ещё в воде. «Вслепую» отец не смог с ходу нужным образом сманеврировать и переехать реку, как в прошлый раз. Попытка вытянуть прицеп из воды не удалась, колёса машины пробуксовывали на грязи, покрывавшей дорогу. Подложили под них ветки. На всякий случай отец попросил Карину перебраться на переднее сиденье, вывернул руль и объяснил на какие педали нажать по его команде, когда мы вдвоём начнём толкать машину. Свёрнутый матрац положили «торчком» на заднее сиденье. Отец ешё раз проинструктировал Карину, никогда не управлявшую автомобилем, и включил первую скорость. Мы с обоих сторон упёрлись в проёмы дверей. По команде отца Карина нажала на педаль газа.

Как дикая лошадь срывается с места, учуев опасность, так с оглушительным ревом понеслась вперёд наша машина! Обрызганные с ног до головы грязью, вырывавшейся из под колёс, мы кинулись за ней. «Убери газ, вытащи ключь!» – пытался докричаться до Карины отец. Но машина неожиданно стала: заглох мотор. Когда мы добежали до неё, Карина, откинув голову назад, бледная, с безжизненно повисшими руками пыталась выравнить дыхание. Она слабо улыбнулась. Прицеп надёжно стоял на дороге. – «Ну, маман (так иногда шутливо обращался к матери отец) вот кто у нас герой!». – «А моё состояние, когда машина понеслась?» – сказала мать. – «Конечно, конечно ты тоже вела себя геройски» – поддержал ее отец. Не хотелось думать, что бы случилось, не заглохни мотор. Но вывод из происшедшего был сделан тут же: и Карина и мать должны уметь управлять автомобилем. Позже отец обучил их этому искусству.

Признаться, нам уж не терпелось скорее добраться до места. Счистив грязь влажными майками (они пролежали под сидением), положив матрац в прицеп, мы на повышенной скорости поехали дальше. Камней на дороге не стало меньше, но тряске, временами сильной перестали придавать значение: вторую ночь провести на дороге было нежелательно. Довольно скоро показался, упоминавшийся Давидом поворот к больнице. От этого стало веселее. Да и природа радовала. Мы отдалились от реки настолько, что потеряли её из виду. Ущелье раздвинуло свои границы. Если на «нашем» склоне, меньше освещаемом солнцем, росли редкие растения, то противоположный, менее крутой – был весь в яркой зелени, густо заросший пышными кустами. Между склонами расстилалась травянистая долина, с растущими кое-где высокими, с раскидистами кронами деревьями. Всё пространство было усеяно тёмнокрасными, почти бордовыми маками. Отдельно от них, как бы сторонясь, держались небольшие участки с ромашками. У птиц, видимо, наступила пора размножения, с удивительной энергией носились они над цветастым ковром, испуская громкие, достигающие нас крики. Вдали я заметил подпрыгивающих друг перед другом аистов, явно настроенных воинственно. Мимо них взад-вперёд пробегали не столь большие, неизвестные мне птицы с коричневым оперением. – «Это вальдшнепы» – ответила на мой немой вопрос Карина, смотревшая туда же. Возможно она была права. Во мне проснулась, задремавшая было, страсть охотника, но отец не стал останавливаться, сославшись на недостаток времени – «Еще настреляешься» – успокоил он меня. Было около трех часов, когда дорога пошла в гору.