Вода быстро залила наш островок, продолжая прибывать, она несла с собой всевозможнй мусор: песок вперемежку с щебнем, крупные камни, сучья, вырванные с корнем кусты. Всё это с большой скоростью проносилось мимо, застревало под передними колёсами, упиралось в капот. Сквозь шум был слышен неприятный скрежет, что-то царапало кузов. Молния высветила высокую волну приближающуюся к нам. На панический вопрос матери не унесёт ли волна машину, отец с присущим ему спокойствием ответил, что вряд-ли, поскольку нас держит якорь-прицеп. Ясно, что эту фразу ему пришлось прокричать. Волна докатилась до нас. Машину закачало. Была полная иллюзия, что мы с большой скоростью несёмся по реке. Так как осторовок был полностью под водой, речки, делившейся на два рукава, не стало, наш автомобиль, плавно покачиваясь, какзалось, плывёт посреди широкой и бурной реки. Постепенно ливень перешёл в обычный дождь, затем и он перестал. Гроза прошлась над нами. Стали появлятся звезды. Но шум потока не стихал, и качку испытывать пришлось еще долго. Было около двух часов ночи. Отец опустил стекло двери, выглянул и сообщил, что уровень воды приближается к нижнему порогу двери: – «Еще немного и нам пришлось бы вычерпывать воду из кабины» – припугнул он нас. Но гроза прошла а с ней и страх. У всех было одно желание: спать!

Кое-как устроившись, укачиваеые волной, под шум реки мы крепко, как никогда заснули. Проснулись от яркого света, очевидно было поздно так, как солнечные лучи добрались до дна ущелья. От нагретой крыши в кабине стало жарко! Уровень воды понизился значительно, но не настолько, чтоб можно было выйти из машины: лёгкие волны катились по «нашему» островку. Мы попрежнему оказывались в середине потока. Можно было распахнуть двери. Свежий ветерок выдул из кабины горячий воздух. Шум воды уже не заглушал радостное пение, посвистывание, чириканье птиц, носящихся над водой и взмывающих в высь. Солнце преображало природу, но каким неуютным и даже мрачноватым казался нам этот её уголок, где мы так хорошо проводили время ещё вчера! От матраца на капоте шел густой пар.

Когда мы с отцом положили на нагретую крышу для просушки нашу мокрую обувь, мать с Кариной в один голос ахнули: – «А наши туфли, мы же оставили их на земле?!». Отец только свистнул: – «Ищи ветра в поле! Теперь будете ходить босиком.». – «Как ты можешь шутить над этим..» – начала было возмущаться мать, но, сообразив, кто виноват в случившемся, умолкла, подавленная. Хотя отец пообещал, что сразу же, как выберемся в «цивилизованные» места, начнём искать обувной магазин или хотя бы лавку, настроение от этого у «босячек» не улучшилось. Уровень воды медленно понижался. Наконец отец крикнул: – «Земля!».

Показалась часть суши. Но прошло ещё какое-то время, прежде чем мы смогли ступить на неё. Только недавно поблескивавший на солнце каменистый островок, покрыло толстым слоем грязноватого песка вперемежку с камнями, сломанными ветками, каким-то мусором. Груда этой массы бугром упёрлась в капот. Первым делом мы стащили с него кое-где ещё влажный матрац и положили на горячую крышу. Затем, полагая, что спать в машине больше не придётся, убрали постель, подняли спинку переднего сидения, передвинув его на место. Мать с Кариной уселись за руль, и не имея возможности выйти без обуви, с грустным видом следили за нами из машины. Мы же с отцом стали очищать всю её переднюю часть, а главное радиатор, от грязи, пока она была влажной. Засохшую было бы намного труднее смыть, поэтому с едой (каждый подумывал о ней), приходилось подождать. Мусор перед машиной мы убрали быстро, а очистка радиатора потребовала не мало времени. Отец даже воспользовался насосом для накачки шин, чтоб продуть все забитые грязью ячейки радиатора. Уровнь воды в реке, хоть и постепенно понижался, но всё еще был относительно высок для нашей машины при первой же попытке съехать с островка, мы скорее всего застряли бы в воде. Волей-неволей приходилось ждать когда она спадёт хотя бы до уровня, какой был до ливня.