– Юля, довольно, – вмешалась в беседу Жанна, – ты же видишь, она рассказала всё, что знает. Нужны объяснения? Мы получим их от министра.

– Вот только вряд ли ему снился Изумрудный город, – я посмотрела на проплывавшие внизу окраины и мысленно поблагодарила судьбу за то, что Москва пока не фигурировала ни в чьих кошмарах.

Кира демонстративно повернулась ко мне спиной, каждым движением протестуя против моего поведения. И я, загнанная обстоятельствами в угол, ощутила вину за случившееся между нами. Ей было всего девятнадцать лет – возраст расцвета, не обременённого элементарным опытом. А мне… Мне хотелось видеть в ней подругу, взирающую на жизнь с высоты хотя бы одного свершения. Но разве могла она оправдать мои ожидания, когда изначально я требовала невыполнимого?

В итоге мы растратили драгоценные минуты на молчание, погрузившись в себя как в необъятную океанскую пучину. Жанна попыталась выудить хоть что-то из Интернета, однако по раздосадованному выражению её лица стало понятно – мир до сих пор пребывал в неведении о случившемся. Глобально это означало только одно: в истории с пришельцами у России вырисовывалось стратегическое преимущество, и мне предстояло приложить дополнительные усилия, чтобы наша страна извлекла выгоду из надвигавшейся на планету катастрофы.

В центре управления на Фрунзенской набережной царило неожиданное для всех нас спокойствие. Никто не перебегал из кабинета в кабинет, не ездил вверх-вниз на лифтах, да и общий фон, приближенный к полной тишине, на сто процентов соответствовал воскресному утру. Единственным человеком, встретившим гравилёт на крыше, был генерал-полковник Фомин, вот уже год руководивший этой структурой. Он и отвёл нас в новый зал управления, на ходу объяснив причину столь странного гостеприимства.

– Мы подняли по тревоге только технических специалистов. Сейчас идёт совещание дежурного штаба с целью понять, кого ещё можно привлечь к работе. Но, в любом случае, нам потребуется ваше согласие.

– А как же протокол на случай чрезвычайной ситуации? – я непроизвольно замедлила свой шаг, лихорадочно вспоминая перечень полномочий министра.

– В том-то и дело, что мы оказались вне регламента. С одной стороны, есть непосредственная внешняя угроза, но с другой – мы всё равно не в состоянии перейти к фазе активных действий.

– И каков уровень военной опасности на данный момент? – вдруг ожила молчавшая всё это время Жанна.

– Технически – красный, ибо речь идёт о человечестве в целом. А практически – можно только строить догадки, ибо никто не в курсе истинных мотивов пришельцев.

Кира, шедшая в нескольких метрах позади нас, весьма недвусмысленно отреагировала на это усмешкой. Я собиралась отчитать её за неуважение к старшим, но не успела – мы добрались до зала управления. Внутри уже ждали министр обороны, бригада техников и десятки трёхмерных проекций. Увидев меня, генерал принял стойку смирно, однако я опередила его приветствие:

– Юра, давай без официальной мишуры. Не та ситуация, чтобы соблюдать все правила.

Министр кивнул и протянул мне руку, а я в свою очередь ответила ему улыбкой.

– Ну, выкладывай, – мы быстро расселись по местам, не в силах и дальше пребывать в состоянии неведения.

– Всё началось примерно полчаса назад, – доложил генерал, взвешивая каждое слово, – Марс-37 сообщил о неопознанном летающем объекте, внезапно возникшем в двух миллионах километров от планеты.

– Марс-37 – это станция оповещения, работающая под управлением искусственного интеллекта, – мои пояснения были обращены к Кире, единственной среди нас, кто не владел фундаментальной для представления общей картины информацией.