Польщённый высоким доверием и неожиданным для него назначением в качестве посла, толстячок лорд Райли склонился в почтительном поклоне настолько низко, насколько это позволял круглый животик, смешно подчёркнутый кроем его старомодного камзола.

– Я следую вашему приказу, Ваше величество. Куда бы вам ни вздумалось послать вашего покорного слугу, – проговорил он, с сожалением подумав о забытом платке, которым следовало бы промокнуть возникшую на лице испарину.

– Так говорит, будто бы его только что послали к туземцам в Новый свет, – проговорил с усмешкой граф де Рошфор, прекрасно понимающий английскую речь.

Слышавшие его французы сдержанно ухмылялись, но не торопились показать, что поняли слова, произнесённые на чужом для них языке.

Тяжёлые дубовые двери зала Совещаний распахнулись, своим гулким грохотом оповестив об окончании заседания дожидающихся новостей придворных, которые собрались в приёмной и близлежащих залах. Толпа любопытных и заинтересованных результатами переговоров лиц хлынула навстречу королю, который вышел из зала в сопровождении внушительной процессии, состоящей из придворных, министров, советников и посланников.

– Боюсь, что эта затея окажется далёкой от маленького семейного торжества, – пошутил Бэкингем, обернувшись назад. – Не при таком внушительном собрании народа.

***

Войдя в гостиную Генриетты, Карл первым же делом отдал приказ пажам, стоявшим в почётном карауле, закрыть двери, как только вслед за ним вошли герцог де Руже, герцог Бэкингем, лорд Райли вместе с герцогом де Креки и, конечно же, королева-мать под руку с его младшим братом Джеймсом, герцогом Йоркским.

– Господа, я прошу вас дождаться официального объявления, – произнёс Карл, выказав, на взгляд Армана, гораздо больше вежливости, чем это сделал бы на его месте Людовик. Впрочем, окажись Людовик в подобной ситуации, то вряд ли он играл бы первую партию, подумал про себя герцог. В лучшем случае вторую партию после Мазарини, который в последнее время не считал нужным скрывать своё влияние на принимаемые решения не только в Королевском совете, но и на те, которые он обсуждал с королём лично.

– Её высочество принцесса Генриетта! – торжественно объявил паж, стоявший у двери в личные покои её высочества, и все, как один, одновременно повернулись к дверям, в которых показалась побледневшая и взволнованно сминающая в руках кружевной платочек Генриетта Стюарт.

– Карл? – от неожиданности, при виде столь официального собрания на её полуденном матине, Генриетта забыла о принятом ею решении держаться отстраненно и холодно со своим старшим братом, как и обо всех предписанных протоколом правилах официального обращения к монарху.

– Минетт, мой котёночек! – Карл подошёл к ней, широко размахивая руками, с тёплой улыбкой в глазах. Он полностью проигнорировал правила этикета, предписывающего ему, как королю, представить её высочеству важных гостей.

В объятиях любимого брата Генриетта на мгновение почувствовала облегчение. Но уже в следующую секунду, перехватив нетерпеливый и полный недовольства взгляд матери, оказавшейся в шаге от них, принцесса зарделась румянцем и отстранилась от старшего брата.

– Гхм, – прочистив горло, Карл жестом указал сестре на почтительно ожидающего быть представленным принцессе герцога де Креки, но тут же перевёл взгляд на герцога де Руже и кивнул ему, приглашая приблизиться первым.

– Мы уже знакомы с герцогом, – сорвалось с язычка у Генриетты, и она с лукавой улыбкой посмотрела на брата, избегая встречаться взглядом с королевой-матерью и стоящими за её спиной вельможами.