Каждое здание имело небольшую площадку возле двери и ряд жердей, торчащих сбоку из стены. На них были натянуты веревки, на которых под солнышком сушилась одежка и ковры.

Словно небольшие кирпичики из обожжённой глины песчано-желтого цвета, домики почти вплотную прилегали друг к другу и покоились на крышах, выступающих внизу зданий. Это обуславливалось холмистой местностью, на которой располагался Город.

Для того чтобы добраться до своих жилищ на верхних ярусах, которых было не менее трех – к ним сбоку вела каменная лестница с небольшими площадками. Благодаря чему складывалось впечатление будто все жилища местных мышей являются единым Сооружением, которое разделялось на большие кварталы широкими улочками.

Несмотря, на казавшуюся простоту Архитектуры, Оазис смотрелся очень гармонично и даже имел некую симметрию и строгую планировку. Расписные стены возле входа, а также обилие небольших растений-кустарников, посаженных в глиняные горшки вдоль всех ступеней, наполняли кварталы городка некой романтикой и спокойствием.



Каменные основания зданий выполнены из песчаника и находились в слегка потрепанном виде. Это добавляло им особый Шарм Древности и ореол Загадочности.

Некогда эта крепость была основана, как последний аванпост перед рубежами Врага. А ныне Оазис стал Священным местом поклонения Богине Арима, в Честь которой назвали Озеро. Из него берет начало единственная во всей Бессарии судоходная река Сира, впадающая на западе в Океан Грез.


Заострив внимание на одном из домов, явно принадлежавшему Знатной мыши, капитан остановился. Приметив герб на двери в виде «Мешочка» и пару амбалов, охраняющих вход в Палаты Хозяина, он решил «тактично и деликатно» завалиться в Гости.

Без лишней шумихи быстро скрутив охранников, крыс затолкнул их внутрь. После чего, устроив «отдыхать» в уголочке, вошел сам.


Стены, пол и потолок небольшого по площади помещения украшали пестрые тканые полотна-ковры. В воздухе веяло благовониями. Вдоль стен «толпилась» плетеная мебель – стулья, скамейки, столы и шкафы. В самом центре располагалось «рабочее место Трудяги» в виде целой кучи мягких подушек и перил.


Непомерное удивление Хозяина наглости Незнакомца, при одном только виде могучей фигуры моряка, резко сменилось страхом.


«Нет! Нет! Уходи! Я завязал! Я больше не тот, кем был раньше».

Принялся мужчина швырять в Арада всем, чем был «вооружен до зубов».

В дело пошли мягкие «снаряды», на которых возлежал в окружении молоденьких мышек сам Учредитель Празднеств Бульбуль.


Им являлся полноватый, невысокий, с изнеженными ручками, пухленькими щечками, аккуратно причесанный и прилизанный мышь средних лет, светло-песчаного окраса. Хитро прищуренные глазки цвета янтаря и ладошки, не привыкшие к физическому труду, отлично дополняли образ Ценителя Прекрасного. Ко всему прочему обладает сладкозвучным, мелодичным голоском и очень трепетным характером.


На нем красовались широкие шаровары нежно-алого цвета, светло-фиолетовая рубаха-канди с длинными рукавами и множеством пуговиц. На плечах покоилась наспех одетая накидка с кружевной оторочкой, а на ногах элегантные лиловые домашние тапочки.


С невозмутимым выражением лица, храня полное молчание и терпя «невыносимую боль» от ударов по лицу подушками, Гость продолжал на него надвигаться.

После чего в доме погасли все огни ароматических масел, а гармонию и спокойствие, царившие здесь до этого, разорвали девичьи крики, шум потасовки и драки.

Вслед за этим отсюда выбежали все, кто был неугоден капитану.

Остались лишь он и Бульбуль.


– Булька, я смотрю, ты вышел в свет? – немного успокоившись, оба старых приятеля уселись на пол.