– Ты, что ли, стекло разбил? – спросил один, глядя на Андрея как-то сбоку и теребя пальцами спусковой крючок винтовки.

– Я, – ответил Андрей, держа руки по швам.

– А чего тут стоишь?

– Жду.

– Кого это ты ждешь? – все трое сразу заоглядывались, но ничего подозрительного не заметили.

Андрей выждал несколько секунд, затем молвил с нотками печали:

– Вас.

Идиллию разрушил внезапно выскочивший хозяин магазина.

– Вот он, – кричал хозяин, тыкая пальцем в мирно стоящего Андрея. – Говорю вам, это он! Я всё видел. Разбил новую витрину, забрал все мои вещи. Такого убытку наделал… Всё! Закрываю магазин. Ноги моей не будет в этом районе!

Стражи порядка с серьёзными лицами наблюдали этот спектакль. Подождали, не будет ли чего ещё, но хозяин внезапно успокоился, словно посчитав свою задачу исполненной, поворотился спиной и зашел в магазин, громко хлопнув дверью.

Взоры снова обратились на Андрея.

– Значит, это ты всё натворил? – недоверчиво спросил патрульный.

– Да, – сказал он твердо, – это сделал я!

– А вещи где? – вяло поинтересовался второй.

– Вещи? – Андрей с удивлением посмотрел на свои руки, потом огляделся, как будто кого-то искал. – Да я отдал тут одному гражданину, уж очень просил!

– А-а-а, сообщник! – обрадовался третий. – Это другое дело. Живо в машину! – Он ткнул Андрея в грудь стволом. – Ну! Я кому сказал?

Андрей шагнул с тротуара. Патрульный бросился к машине и распахнул боковую дверцу.

– Лезь сюда! Живо!

Пригнувшись, юркнул в крохотную кабинку, отгороженную мутным небьющимся стеклом. Патрульные прыгнули на пружинящие сиденья, машина сорвалась с места. Со включенной сиреной и мигающими огнями они мчались по совершенно пустой улице, вздымая пыль и наводя ужас на мирно скачущих по тротуарам воробьёв.

Четверть часа спустя Андрей сидел в кабинете следователя. Перед ним раскачивался в кресле грузный мужчина в чёрном кителе, застегнутом на все пуговицы. Он бесцеремонно разглядывал сидевшего перед ним человека и задавал вопросы таким тоном, словно ему было всё равно – что тот ответит.

– Назовите сообщника, которому передали похищенные вещи! – вещал он казённым голосом. – С какой целью совершили хищение? Не желаете отвечать? Отлично! – Следователь удовлетворённо кивнул. – Что ж… Придётся отправить вас в тюрьму. А пока наведём о вас справки. Узнаем, что ты за фрукт!

Андрей пошевелился.

– Не надо ничего наводить. Видите ли, в чём дело… Я хочу послужить на благо всего человечества. Оказаться в каком-нибудь жутком месте, где люди дохнут как мухи. Всю жизнь мечтал совершить подвиг!

Следователь остолбенел. Рука, тянувшаяся к датчику внутренней связи, повисла в воздухе.

– Чего ты хотел совершить?

– Что-нибудь необычное и очень опасное. Я слышал, вам нужны добровольцы для таких работ. Я и есть доброволец. Можете хоть сейчас отправить меня … – и он назвал фирму, о которой поведал старик.

Следователь, казалось, был поражен такими речами.

– Куда тебя отправить? – переспросил, пуча глаза.

Андрей повторил.

В кабинете стало очень тихо, слышалось лишь затруднённое дыхание, да сквозь стекло доносился с улицы смутный шум. Наконец следователь одумался. Поёрзал в кресле и придвинул к себе бумаги на столе. Потом спросил, не поднимая головы:

– А почему ты сам туда не обратились?

Андрей понял, что следователь боится подвоха. Слишком подозрительно всё это выглядело. Вот преступник, который сначала грабит магазин, потом сдаётся патрулю и охотно признаётся в содеянном; и тут же делает столь сомнительное предложение. Это вполне могло быть провокацией, какой-нибудь внеплановой проверкой – Андрей на месте следователя так бы и решил. В такой ситуации его могла спасти только предельная искренность. И, опережая события, отметая скепсис и недоверчивость, он заговорил. Рассказал свою историю, начиная с самого первого дня. О том, как попал в злосчастную клинику, как его там неудачно лечили и как он оттуда сбежал.