Рэйчел открывает глаза. Холодно. Перед лицом лишь жёлтая лампа, свисающая с потолка. Позвоночник ноет. Рэйчел не может пошевелиться. Вены на левой руке странно пульсируют. Рэйчел опускает глаза туда. В руке игла. Поршень шприца выталкивает какую-то жидкость. Веки снова захлопываются.

Позвонки трутся о гладкую ровную поверхность. За лампой прячется лицо Берта. Его глаза прикрыты. Язык обмазывает слюнями верхнюю губу. Рэйчел лежит на каком-то столе абсолютно голая. Видит, как её грудь покачивается. Слышит, как дыхание Берта ускоряется, расползаясь эхом вдоль стен. Рэйчел шевелит глазами, но каждое движение отдаётся болью в веках. Холодные щёки обжигает одинокая слеза. Снова темнота.

Прямо перед Рэйчел – лицо молодого парня. Сантиметрах в десяти. Парень широко распахивает глаза. Моргает. Ещё. Ещё пару раз. Зажмуривается. Лицо парня трясётся и бледнеет. От глазниц к вискам стягиваются морщины. Парень открывает глаза. Пустые мутные склеры.

Рэйчел сидела на кушетке. В памяти мелькали лишь бледные худые существа с пустыми глазами. Она не могла выкинуть их из головы. С десяток таких обступали Рэйчел со всех сторон и тянули к ней свои длинные мокрые пальцы. Так продолжалось с час. Рэйчел не знала, куда деться от этих видений. Вскоре, существа стали истекать кровью. Бледные черепа раскалывал топор. Рэйчел не видела, чьи руки держали оружие. Она видела лишь тёмную кровь, разлетающуюся брызгами в разные стороны. Рэйчел почувствовала, как тошнота подходит к горлу. Смогла сдержаться.

Дверь палаты открылась. Доктор Берт зашёл с привычной добродушной улыбкой. Рэйчел почувствовала облегчение. Сейчас, она расскажет о своих снах, и рассудок вернётся.

– Ну, как у нас дела? – доктор Берт сел на край кушетки. – Как спалось?

– Вроде, хорошо, – Рэйчел пожала плечами. – Но я всю ночь видела каких-то монстров.

– Расскажи мне всё, Рэйчел.

– Они как люди, – её немного затрясло. – Но очень худые. Кожа туго стягивает кости. Тёмные пятна по всему телу. И они ходят так криво, рывками. И пустые глаза.

Доктор Берт взял Рэйчел за руку. Стало теплее. Тело трясло всё меньше.

– И их убивали, – продолжала Рэйчел. – Рубили топором и раскидывали трупы.

– Что ж, – доктор Берт улыбнулся. – Будем считать, что это знак.

– Знак?

– Да! Знак того, что лекарства-топоры справляются с монстром-отравлением.

Рэйчел рассмеялась. Все её сны, видения походили на бред. Будто Рэйчел спятила. Но доктор Берт всегда всё внимательно выслушивал, всегда старался найти всему объяснение. Всего полчаса с ним, и Рэйчел успокаивалась. Больше не терзали бесконечные мысли о том, что её ждёт за пределами больницы.

Доктор Берт приобнял Рэйчел за плечи:

– Всё хорошо. Ты идёшь на поправку.

Она облегчённо выдохнула.

Столовая пропахла варёным мясом и потом. Аппетит заключённых не перебивало ничто.

«Сорок четвёртый» сидел в полном составе за своим столом. Сет давно заметил, как многие в корпусе перенимали сдержанность и спокойствие Росса. В «сорок четвёртом» хватало вспыльчивых и шумных парней, но даже они редко проявляли себя. За этим столом редко разговаривали. Разве что обменивались парой слов.

К столу «сорок четвёртого» уверенно шагал Роберто – заключённый из Седьмого юниона, из тридцать второго корпуса. Вёл за собой ещё пару неприметных парней. Сет чувствовал лёгкое напряжение.

– Росс! – воскликнул Роберто, оставаясь метрах в пяти от стола. – Слышал про Криса Хорпера?

– Дружок, – Росс повернул голову в его сторону, продолжая есть. – Если ты решил прервать мой обед, и обед всего моего корпуса, то повод должен быть серьёзный.

– Серьёзный, поверь! – Роберто кивал. – Это же чёрт из вашего, из Девятого? Слышал, что произошло? Кучка гопников убили мистера Стивенса. Прямо во время Заседания. Скажешь, что не в курсе?