– Блин, Сет, я понимаю, о чём ты. Но разве Тодду не проще было толкать свои идеи, будучи кем-то влиятельным? Все говорят, что он умный был. И ты вроде не дурак. Зачем пытаться докричаться до людей со дна, если можешь делать это со скалы?

– Потому что при подъёме на скалу, легко забыть, что хотел кричать.

Джонни понимающе закивал. Пару раз глубоко вздохнув, он спросил:

– Почему люди, которым ты помог вернуться на волю, отправляются в Девятый? Только там вакансии остались?

– Не просто в Девятый, – Сет ухмыльнулся. – Я даю им те вакансии, при которых расселяют на юго-запад. В маленький кусочек Периметра, где ещё можно свободно дышать. Люди там ещё не до конца задавлены Стивенсом и его солдатами, – он щёлкнул пальцами. – Тодд никогда не мог собрать вокруг себя толпу. В Периметре всё постоянно движется. Только родившись, ты уже попадаешь в чью-то систему ценностей, в чью-то пропаганду. И хрен тебе что объяснишь. Но люди, которые сидят здесь, в лагере – они уже раз бросили вызов системе. Притом, без крови и серьёзных последствий. То есть высказались, не испортив никому жизнь. Иначе бы угодили в изолятор. И этот баланс отношения к Кодексу и к людям вокруг себя – то, чего не хватало Тодду. Заключённым лагеря не нужны движения вроде наших «Сапортерс» или «Сёрч». Большинство здешних перешли черту по своим личным убеждениям. Они не пойдут на компромисс ради лучших условий. Уже доказали, что есть принципы важнее.

– И что они будут делать там, на юго-западе девятого?

– Ломать порядки, навязанные системой. Объяснять людям, что это бессмысленно.

– А если не согласны с тобой? Здесь многие до сих пор состоят в каких-то движениях. Некоторые даже поддерживают власть.

Над полем поднялся сильный ветер, окатив Сета с Джонни. Они отвернулись от летящей в глаза пыли. Только порыв стих, Сет посмотрел на Джонни:

– Если при общении с человеком, я понимаю, что у него другие взгляды, то отказываюсь помогать ему с тестом.

Рэйчел проснулась от странного тепла на ноге. Будто кто-то ползёт. Открыв глаза, Рэйчел увидела, как над ней нависает большая тень. Приглядевшись, узнала доктора Берта. Он сидел на краю кушетки, и поглаживал ладонью бедро Рэйчел. Рука ползла всё выше, под сорочку. Рэйчел дёрнулась. Доктор Берт улыбнулся:

– Это я, Рэйчел, всё хорошо. Расслабься.

Он продолжал поглаживать бедро. Тепло ладони Берта обжигало холодную кожу. Рэйчел поджала под себя ноги. Она вжалась в стену так сильно, как могла. Хотела просочиться насквозь. С лица Берта не стиралась улыбка. Его губы поблёскивали.

– Тише, тише, – Берт потянулся к Рэйчел. – Не переживай.

Его пальцы сжали её ногу. Берт тянул Рэйчел к себе. Она попыталась закричать, но не смогла. Связки вибрировали, челюсть двигалась, но кроме клацанья зубов и хлюпанья слюней изо рта не выходило ни звука.

Даже если бы Рэйчел смогла закричать, то кому? Кого звать на помощь? Она даже не знала, есть ли кто за стеной. Рэйчел лишь повторяла в голове: «Скорее бы это закончилось. Скорее бы».

Она попыталась оттолкнуть Берта, но сил едва хватало легонько пихнуть его в плечо. Рэйчел вырвалась из хватки и попыталась спрыгнуть с кушетки. Простыня мялась и путалась в ногах. Рэйчел ступила на холодный пол. Быстро проскочила к двери. Дёргала за ручку на себя и толкала вперёд. Дверь не шелохнулась. И что теперь?

Рэйчел почувствовала, как сильно устала. Мышцы будто лопались от каждого движения. Рэйчел прислонилась к двери. Берт спокойно сидел на кушетке, поглаживая колени. Рэйчел с трудом держалась на ногах. Глаза закрывались. Рэйчел сползла по двери вниз. Темнота.