Взял оставшиеся бутыли и отнес в комнату. Аккуратно расставил: водку и пиво на столе около тарелки с пельменями, на которой отдыхали всего четыре пельмеша, а бутылку розовой бурды поставил на пол. Снова накатило серое кровавое чувство вины. Я пустой ненужный урод. Скоро за мной придут Фрэссеры, они попрятались в квартире Серого, пока наблюдают за мной, наблюдают, какой же все-таки я жалкий тип. Направился в туалет и долбанул три раза кулаком по стене. На одной костяшке выступила кровь, кулак заломило. Но зато теперь мои мысли переключились с мрачных мыслей на эту боль. Умылся. Смыл кровь на костяшке. Не утерпел и заглянул в спальню родителей Серого, откуда Нэт так и не выходила. Она спала, уткнувшись лицом в покрывало и прижав к себе ноги. Как мне хватило сил не разрушить такое хрупкое и нежное? Холодок пробегает от мысли, что все могло бы быть гораздо хуже. Я прикрыл дверь и направился в комнату. Пока плохие мысли не атаковали вновь, я отвинтил крышку на бутылке водки и налил в стакан из-под пива. Влил в себя. Закусил пельмешкой. Налил розовой бурды (так-то я думал выпит пива, но забыл открывашку, да и не знал толком, где она лежала на кухне). Выпил. Отрыгнул. Меня повело. Перед глазами все вначале потускнело, а затем вернулось в нормальный ракурс. Захотелось проблеваться, но это желание длилось всего секунд пять. В башке карусель закружилась в полную силу.

ПАРЮ. ПОТОКИ ТЕПЛОГО ВОЗДУХА ПОДХВАТИЛИ МЕНЯ И ЗАКРУЖИЛИ. МЫСЛИ О ФРЭССЕРАХ ПОКИНУЛИ МЕНЯ. МНЕ СТАЛО ВСЕ ДО ЛАМПОЧКИ. ВСЕ ПОТЕРЯЛО ЯРКОСТЬ

Я включил кассету с песнями Брайна Адамса и тут же плюхнулся обратно на кресло. Под музыку (а особенно такую классную) хорошо напиваться и, возможно, жалеть себя и где-то оправдывать. Запрокинул новый стакан розовой бурды (пыжился прочитать ее название на этикетке, но буквы выплясывали рок-н-ролл), а затем выпил водки. Защемило сердце. Стало тяжело на желудке. Из уголка глаза выкатилась слеза, но, вполне вероятно, что мне это и показалось. К горлу подвалил ком, и захотелось проблеваться снова. Когда стало полегче, я насильно влил в себя новую порцию джина-чудесника, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, наслаждаясь приятной песней Брайна Адамса, которая все удалялась и удалялась. Если бы меня вырвало, когда я отключился – я бы мог захлебнуться собственной блевотиной и мог скопытиться, но тогда меня это совершенно не пугало.

Утром я проснулся самый первый. В квартире была такая тишина, словно в городе-призраке, как, например, в Припяти – в этом радиационном очаге. Первым делом я рванул в туалет и проблевался. Внутренности бешено жгло, в затылке давило, а перед глазами творилась невообразимая пляска. Я подставил голову под струю холодной воды и начал быстро тереть лицо. Относительно пришел в себя. В животе все ныло. «Лучше бы я и не просыпался», подумал я тогда. В холодильнике я нашел немного виноградного (лучше бы, конечно, апельсинового) сока. Выхлебал прямо из коробки. После перепоек всегда ощущаешь жуткий сушняк, а внутри все словно сморщилось, скукожилось, подобно растению, которое оставили на растерзание знойному солнцу, перед этим еще поморив сухой смертью – не поливали. Выпил стакан воды, потом следующий и еще один (уже с напрягом). Теперь в животе у меня было небольшое жжение, что-то вроде изжоги, а в основном – порядок. Процесс иссыхания изнутри перешел на медленный темп. Живот у меня был заполнен, и в нем булькала вода. Примерно через полчаса нужно будет попить снова что-нибудь. Начало калить башку, будто у меня была температура. Перед тем как свалить домой и завалиться спать (скорее всего до самого вечера), я умыл свою рожу на кухне. Если бы я это не сделал, то точно упал бы в обморок где-нибудь на улице. В голове гудело, кажется, я даже различал бой барабанов. Я мысленно сказал себе, что больше не буду пить вообще. Но, естественно, что я не сдержал обещания. Сейчас (после долгого сна), когда я записываю все, что было со мной вчера и последствия вчерашнего в этот день, в это поганое 27 марта, я попиваю маленькими глоточками легенькое пивко. Я пытался совладать с собой, но мне это не удалось. Да к тому же я нашел в ящике с кучей всякой всячины и разного мусора (я понимаю, что большинство того, что хранится в этом ящике, надо выбросить, но мне лень это сделать, и с другой стороны, набитый разным дерьмом ящик придает мне некое больное чувство довольства – типа: