Я поставил тарелку с пельменями, салаты, а Нэт громыхнула в центр стола бутылку сидра, которого она успела отведать, и пива.

«Налега-а-ай!» – Прокричала она. Извиваясь под музыку.

До этого я никогда не видел, чтобы она вела себя так отвязно. Она всегда устанавливала определенную границу, которую не нужно переступать – и это меня в ней и привлекало – а сегодня, вероятно, она послала все куда подальше.

ПОРОЙ, КОГДА МЫ ИЗМОТАНЫ И НАМ НЕ ВИДНО СВЕТА СРЕДИ НОЧНОЙ ТЬМЫ, ВСЕМ НАМ ХОЧЕТСЯ БРОСИТЬ ВСЕ, НАПЛЕВАТЬ НА ВСЕ И ОТДАТЬСЯ ВЛАСТИ ТЕЧЕНИЮ

Серый открыл глаза и по-идиотски залыбился (вероятно, увидев новых джинов-чудесников, которые и вырубят его, как Рика). Он вырубил музон и плюхнулся на диван рядом с Риком. Потормошил его, тот что-то пробурчал, и его голова упала набок. Серый заржал. Ущипнул Светку, на которой до сих пор был фартук, за бок. Та вскрикнула (или, точнее сказать, взвизгнула, точно свинья) и обозвала Серого уродом. Тот, тупо лыбясь, налил себе пиво в стакан. Пена бурным потоком полилась на стол. Серый наклонился и стал слизывать ее со стола. Юлька схватила его за шею и вжала мордой в стол, точно нашкодившего котенка. Когда Серый выпрямился, то вся рожа была мокрой и по ней стекала пена. Он загоготал. Юлька присоединилась к нему (хочется заметить, что она ржала, как настоящий мужлан). Светка тоже залыбилась (на левой щеке у нее висел кусок яичницы).

«Еще раз так сделаешь, сволочь, – прибью!» – Серый пнул Юльку ногой. Она грохнулась на пол, ржа. Серый влил себя стакан с пивом (наполовину заполненный), вытер тыльной стороной ладони рот и издал что-то вроде орания-рычания.

Куда я угодил? Это квартира душевнобольных? Семейка каннибалов, про одного из которых мы рассказывали страшилку в детстве? Я один? Тогда мне казалось, что я брошен и никто не спасет меня, даже мой единственный друг, потому что он стал такой же машиной, как Рик и Серый.

ВСЕМ КОГДА-НИБУДЬ ХОТЕЛОСЬ ОЧУТИТЬСЯ В ТИХОМ МЕСТЕ (У КАЖДОГО ОНО СВОЕ), ГДЕ СПОКОЙНО, КРАСИВО – ТАМ МОЖНО БЫТЬ САМИМ СОБОЙ И НЕ БОРОТЬСЯ С ОДИНОЧЕСТВОМ И ПЕЧАЛЬЮ, КОТОРЫХ ТАМ НЕТУ

Я наполнил стакан сидром (руки у меня подрагивали) и жадными глотками выпил. Лапа Натали обвилась вокруг моей талии (даже чуть ниже. Меня это взбесило; у нее крышу на черепушке снесло, пронеслось в башке). Если бы я не выпил этот стакан, который остудил меня (как те мысли, когда я чуть, было, не скользнул через грань), то я бы, наверно, заревел. Порой на меня просто наваливается, так что аж хочется зарыдать. Я словно улетаю куда-то высоко во мглу, где незнамо как морозно, тихо, и где обитают Фрэссеры, от которых там нет спасения, там они настигнут меня и разорвут на кусочки. Представляете, что бы подумали мои друганы (вернее, один друган – второй был в алкогольном отрубе), их подружки и Натали: Да у него с тыквой не лады. Больной. Чокнутый шизофреник. Психопат.

«Кайфово, хватнул, Диман», – сказал Юлька, поднимаясь и усаживаясь на колени к Серому, как ни в чем ни бывало. Она на ощупь нашла его пятерню, которая была у него за спиной, чмокнула, а затем засунула себе под юбку. Нэт тоже это заметила, и, видать, не желала отставать от Юльки в развязности и развращенности (я какой раз убедился, что в голове Нэт прошел сильнейший шторм и снес все там к чертовой матери), потому что подкатила ко мне, пошатываясь, и крепко поцеловала в рот, прижав к себе. Сладкая Смерть – ко мне это подходило на все сто. Сладкий, дурманящий, кружащий голову аромат, за которым кроется гниль-гнилющая с личинками, червями и всякой иной гадостью. Пока я выходил из чар этого