Выступая недавно в дискуссии на форуме телеканала РБК, депутат Государственной Думы назвал российских олигархов «управляющими собственностью в России». К сожалению, депутат не уточнил, кому принадлежит собственность, которой они управляют. А вместе с тем вопрос весьма существенный. Ибо эти узаконенные властью воры являются не только «управляющими собственностью в России», но и уполномоченными по ее колонизации. Именно через них происходит в основном ползучая оккупация России. Хотелось бы знать: какова доля иностранного капитала в тех хозяйственных объектах, которыми они номинально пока еще владеют?

Вместо того, чтобы остановить процесс разграбления России, новорусский лидер Путин и его правительство запустили механизм второго этапа «приватизации», приурочив его ко времени вступления России в ВТО с ее принципом «свободного перемещения капитала, товаров и услуг». Принципом, основанным на идее «открытого общества», пришедшей в голову К. Попперу во время его челночных перемещений между Австрией и Великобританией. Путин уверяет общественность, что на этот раз приватизация будет справедливой. Что значит – справедливой? Разве не ясно, кто имеет сегодня реальную возможность участвовать в путинской приватизации? Полно, перед кем он развешивает свои макаронные гирлянды?

Общество так и остается в неведении: какая необходимость диктует новую волну приватизации? Когда-то его уверяли, что только частный собственник, который при сей оказии был пожалован титулом «эффективный», может рачительно ею распоряжаться. За 20 лет общественность имела возможность воочию убедиться, что стоили эти уверения. И потом: во всех странах, где власть хоть как-то находится под контролем, на приватизацию выставляются убыточные предприятия. Российские «реформаторы» выставляют на приватизацию самые лакомые куски. Так было при Ельцине, так намерен поступить и Путин. Он обращается с российской собственностью так, будто она досталась ему в наследство от дедушки – повара Ленина. Или от второго своего дедушки по матери, ни фамилии, ни рода занятий которого мне так и не удалось установить. Кстати, почему? Ведь не Кий же, не Гостомысл? Откуда такой «холокост» – об одном дедушке все, о другом ничего? Откуда такая секретность, как будто речь идет о самой сокровенной государственной тайне? Или дурной болезни, которую принято скрывать.

Конец ознакомительного фрагмента.