– Я такого не говорила! – сказала ГлаГея решительно. – Это уже твои… свободные интерпретации. Если отношения зашли в тупик, надо уходить. Какой смысл упираться изо всех сил, чтобы тащить чемодан без ручки? Тем более, что мир изобилен во всём, в том числе и в плане чемоданов с ручками. Если отношения и научная жизнь или, допустим, семейная не приносят ощущение радости, гармонии и счастья, тогда зачем это всё? Зачем тратить время, единственный невосполнимый ресурс, на заведомо проигрышное дело. Лучше уж быть одной… Некоторые люди находят свободу и счастье в одиночестве…

– Ты говоришь об одиночестве? – спросила Ёма. – От тебя это странно слышать.

– И в чём ты видишь странность?

– Proof of the pudding is in the eating. Чтобы судить о пудинге, его надо съесть!

– Я знаю перевод… – нахмурилась ГлаГея. – И что это доказывает?

– Если б ты мечтала об одиночестве, то тебе бы не дарили цветочные корзины…

– А, вот оно что! Гремучая смесь бабской завести и не менее бабской логики! – воскликнула ГлаГея. – Причём тут букеты, причём тут одиночество! Если мужику хочется что-то сделать, и он сразу не лезет тебе под юбку, то что же в этом плохого! Ты считаешь, что мне следовало выкинуть эти цветы в мусор, чтобы весь дружный коллектив нашего института, по крайней мере, его женская часть, успокоилась и принялась бы сплетничать о ком-нибудь другом? Так было бы лучше?

– Я просто хочу сказать, что как смотришь, так и видишь. Знаешь, как говорят: «Оглянись вокруг: это и есть то, что ты хочешь на самом деле!»

– Ладно, уговорила: посмотрели вокруг, убедились, что я, действительно, хотела, чтобы мне подарили цветы, потому что я не знаю ни одной женщины, которая не хотела бы, чтобы ей дарили цветы… ужаснулись такой наглости… и что? Да ничего! У меня куча дел. К которым пора бы уже вернуться… было очень приятно с тобой побеседовать… Как вернусь из Санкт-Петербурга, можно будет продолжать. Как раз расскажешь мне, как эту поездку восприняли в нашем коллективе, и какими реальными и вымышленными подробностями она обросла. Хорошо?

– Ну, что ты сразу кипятишься! – всплеснула руками Ёма, поёрзав на кресле Мишеля. – Ты глубокий человек, я тебя знаю. Понимание приходит через свои ошибки и собственный опыт. Единственно, хотела сказать, что мужчину всегда выбирает женщина. Общение возможно лишь тогда, когда женщина на это согласна.

– Это глупости! – решительно сказала ГлаГея.

– Никакая это не глупость, – возразила Ёма. – Женщина должна уважать себя. Если она даёт… добро на общение, это должно быть сознательное, а не спонтанное действие, продиктованное… эмоциями. Надо жить своей жизнью, по своим правилам! Даже не смотря на то, что Фрейд говорил, что мы выбираем только тех, кто живёт в нашем подсознании. Даже если так, то это всё равно наше подсознание, а не чужое! Женщина интересна мужчине, пока она полна достоинства, независимости… пока она не покорна!

– Вот и замечательно! – сказала ГлаГея, хлопнув ладонью по столу. – Будем независимыми и непокорными… но не во всём… Меня просили завершить несколько дел до командировки, и я собираюсь покорно это сделать… Так что…

– Всё, всё, ухожу, – сказала Ёма, вставая с кресла Мишеля. – Просто ты подумай, о чём я тебе говорила…

– Хорошо, моя добрая мама, обязательно подумаю… – сказала ГлаГея, изображая голосом интонации младенца.

– Ни ёрничай, – усмехнулась Ёма.

– Ёма сказала: «Не ёрничай!» – хохотнула ГлаГея. – Получился почти каламбур!

– Ладно, юмористка! Удачи тебе в Питере, и смотри, чтобы не вышло… собирались веселились, а как вернулись… ну, дальше по тексту…