– Несешь вон в тот ангар. Не останавливайся, не кури, не болтай. Заплачу. Не обижу. А могу и наказать – Костян, твой дружок, знает. Давай, бегом!

Никита и в самом деле увидел, что люди разгружали грузовичок в хорошем темпе, без пауз и перекуров. Все дубленки были особым образом упакованы в толстостенные пластиковые мешки, внутри упаковок – специальные пакетики от моли и всякой живности. Когда один из продавцов зацепился концом упаковки за ушко под висячий контрольный замок, Никита услышал такой рев, который мог оглушить и свалить с ног любого. Хорошо, что виновный оказался племянником хозяина. Вагиф просто отпустил короткий жесткий подзатыльник. Занес ногу, чтобы дать пинка, потом передумал и зло пнул створку, которая натужно завибрировала, словно стараясь выпрыгнуть из мощных тяжелых навесов.

– Сколько же сил внутри этого человека, и как они рвутся наружу. А что будет, когда и если прорвутся? – Подумал Никита и постарался сконцентрироваться, собраться в единый комок нервов и мышц в этом рыночном мире, не знающем пощады и не прощающем небрежности, понял: рынок дает ему первый урок и сбавил шаг. Заставил себя ступать твердо, сосредоточившись, понимая, что первая же ошибка может оказаться крушением его «рыночной» карьеры.

Когда заканчивали разгрузку, перед глазами у уставшего Никиты возникла радужная пленка, в которой плавали оранжевые пятна, расцвечивая мир в новом незнакомом цвете.

Ощутив в руке несколько сторублевых бумажек, Никита понял: первое испытание он прошел. Почти успешно. Законы рынка начал улавливать бездумно, надеясь на авось.

В первые дни Костян пристроил Никиту на подвоз овощей и фруктов. Для этой цели пришлось вначале поискать какую-нибудь тележку. Она нашлась в небольшом сарайчике за мусорными баками и представляла собой сварную раму, на которой был закреплен на болтах лист металла, покрытый забоинами и ржавчиной. Сзади была небрежно приварена 32-х миллиметровая толстостенная труба. Тележка, помимо ржавчины, была заляпана каким-то тягучим налетом из копоти и грязи. Костян раздобыл тряпок, бутылку солярки, наждачной бумаги и они вдвоем быстро привели тележку в порядок. Точнее – в весьма условное рабочее состояние. Сварка в двух местах лопнула, поручень уродливо выпячивался в левую сторону, подшипник переднего колеса вызывающе скрежетал и временами притормаживал, но Костян успокоил: и так сойдет. Промучившись пару дней, Никита подошел к сварщику, работавшему на соседнем участке. Тот нехотя, небрежно сварил отвалившийся поручень, заварил и трещину на раме. В этот же день Никите удалось заменить переднее колесо с подшипником. А еще через день выпросил у одного из ларечников серую нитроэмаль в покореженной во время транспортировки банке. В этот же день он присверлил к днищу несколько кронштейнов и закрепил к ним трехмиллиметровую стальную полосу – теперь сетки и ящики не сползали с тележки.

Так что на пятый день работы Никита, гордый своими достижениями, с повышенной осторожностью выводил из сарайчика блестящую новой краской тележку.

Теперь его услуги были нарасхват. И главным фактором была не его новая тележка. Никита разговаривал со всеми на «вы», не позволял женщинам поднимать тяжелые сетки и ящики, все заносил аккуратно на прилавки, укладывал рядком в стеллажи.

Через пару недель Никита уже представлял собой совсем другого человека. Купленный в рассрочку дешевый контрафактный джинсовый костюм хорошо смотрелся на его подтянувшейся, собранной фигуре. Особо костюм соответствовал глазам, которые, как оказалось, были василькового цвета.