Никита приобнял Костяна:

– Здорово, Костян, проходи, сама судьба тебя послала… Видишь ли, прежнего Репы больше нет. Моя память куда-то испарилась. Не помню никого и ничего. Тебя вот тоже не помню. Прошу, брат, помочь мне все восстановить, вспомнить. Потом, нужно где-то денег заработать, еды купить, одежду. На водку смотреть не могу, знаю – помру от одного лишь глотка. Так что ты меня, брат, пожалей, водку убери.

Никита пропустил момент, когда женская рука смахнула со стола обе бутылки, понял: Нина побежала прятать спиртное в свой тайник.

Костян сопроводил Нину жалостным взглядом и вытянул длинные ноги:

– Отчего ж не помочь. Давай завтра же и пойдем на рынок. Ты там уже пару раз побывал со мной в прошлом году и успел лажануться. Ну да ладно, теперь, вижу, все по-другому.

– Костян, ты видишь, я как младенец: ничего не помню, ничего не знаю. Расскажи о рынке. – Никита и представить себе не мог всей эрудиции Костяна, окончившего философский факультет Саратовского госуниверситета и защитившего диплом на «отлично». Костян заговорил – и сразу с него слетела личина пьющего хулиганистого типа:

– Рынок – это государство в государстве, в котором к тому же варится, бурлит крутой бульон, насыщенный молекулами жизни. Как и во всякой жизни, на рынке рождаются и умирают люди, мысли, идеи, привязанности, страсти – только рождение и смерть лишь частично отражают, что все процессы инициируют люди. Но иногда происходит и наоборот: невидимые силы рынка превращают человека в марионетку. Только ниточки, которыми кукловод заставляет куклу-человека двигаться и гримасничать совсем невидимы, но они намного прочнее, чем в кукольном театре.

На первый взгляд рынок кажется простым механизмом где формула: покупаем-продаем отражает всю суть происходящих процессов.

На самом деле это глубоко ошибочная точка зрения.

На рынке есть свои законы, и как говорят юристы – своя правоприменительная практика.

– Рынок есть средоточие всех жизненных процессов, – Костян нравоучительно поднял указательный палец, – На рынке мы не только занимаемся куплей-продажей, там мы учимся, радуемся и разочаровываемся. Рынок разрушает и созидает. Рынок учит подлостям и предательствам; там же продаются лекарства против этих болезней, порою за излечение приходится платить неимоверно дорого. Рыночные уроки позволяют выводить определенные жизненные формулы, такие, как например: «Чужое не бери, свое не отдавай».

Костян разочарованно посмотрел на засиженный мухами потолок и поднялся, громко хрустнув коленными суставами:

– Давай, завтра к семи утра подходи. Мне будет интересно поглядеть на тебя в делах со стороны. Похоже, ты и в самом деле теперь – перерожденный-переделанный, язык у тебя другой, взгляд чужой. Ладно, бывай, не опаздывай, рынок этого не любит.

На следующий день, ровно в семь утра началась новая трудовая жизнь Репы-Никиты.

Костян, работавший грузчиком на рынке Красноармейского района уже много лет, с перерывом на отбывание двухгодичного срока в колонии-поселении, начал своеобразное обучение, превратив Никиту на какое-то время в мальчика на побегушках. И бегать по обширной рыночной территории приходилось, перетаскивая разные товары со складов и обратно, зато деньги, хоть и небольшие, появились в первый же день. Надо признать, этот заработок обеспечил ему великодушный Костян, махнув рукой в сторону рядов, где торговали одеждой:

– Репа, давай дуй к Вагифу. Он привез партию дубленок и курток, надо все аккуратно перенести.

Никита быстро нашел «Бычок» с ослепительно белым кузовом кубической формы, стоявший под разгрузкой у проема раздвижных ворот. Вагиф – крепкий, коренастый мужчина с тускло поблескивающими золотом передними зубами, мимолетно, строго оценивающе осмотрел его и властно приказал: