– Да ты, видно, смерти ищешь, дурная! – чуть дрогнувшим голосом, возмутился оскорблённый хозяин.

– Почему же смерти? – скромно хлопая ресничками, тихо поинтересовалась она. – Просто мне очень нравится, когда у мужчины фигура есть, а не скелет обтянутый кожей. А для этого нужно физически трудиться.

– А чем, позволь узнать, тебе не нравится моя фигура? – недовольно сощурив глаза взревел Кощей.

– Так её попросту нет! Ты же днями напролёт сидишь в своей комнате. Вот посмотри, – она резво подскочила к Кощею и потрогала его предполагаемый бицепс, – мышц нет – они атрофировались, а это очень плохо… Ну, ничего, я за тебя возьмусь, накачаем тебе такие кубики – все обзавидуются!

Разгорячённая своей тирадой женщина не заметила ни гнева Кощея, ни тёмной дымки на кончиках его пальцев, лишь ощутила жгучую боль в нижней левой конечности. Топор упал на пол, воткнувшись острым углом в деревянные доски, а женщина запрыгала на одной ноге, так как от второй поднималась тонкая струйка дыма.

– Ах ты, гад неблагодарный! Я же помочь хочу, а ты… – голос Симки дрогнул. – Ну и кисни здесь, охраняй свои сокровища! Вот соберёмся с Любашей и уйдём…, а ты.. сиди на своей яблочной диете. – Обиженная женщина, рывком выдернула топор и, прихрамывая, пошла к выходу.

– Никуда вы не уйдёте! – уверенно гаркнул грозный хозяин. – Я никого не отпускаю! Вы обе – моя собственность!

– А у тебя губа шифером не покрылась? – не стушевалась перед ним Серафима, кинув через плечо недовольный взгляд.

Мужчина же осторожно коснулся губы, недоумевая, – чем это она должна была покрыться.

– Нет. Губа, как губа. – уже более спокойно сказал хозяин. – Ступай, да смотри, не вздумай сбежать. Так и знай, найду, превращу в зверушку мелкую или Горынычу скормлю! У того желудок дублёный – никакая язва не страшна! Ха-ха-ха! – Замок сотрясся от злобного раскатистого смеха.

Обиженная и до чёртиков злая Серафима бросилась вниз по лестнице. Она ничего не замечала вокруг, ни Любашу с её молоденькими помощницами, ни того яркого дневного света, что с их помощью был впущен в это унылое и тёмное помещение. Она вся превратилась в клубок нервов, оглушённая этим страшным нечеловеческим хохотом.

Пулей вылетев во двор, женщина принялась яростно молотить топором по чуркам. Она и не знала, что со злости можно столько дров нарубить! Махала своим опасным оружием направо и налево, пока сильные руки Ефима не обезоружили её.

Пусть топор отобрали, но злость-то ещё осталась. Сима, молча прикусив губу, начала наводить порядок во дворе. Даже в конюшне хотела почистить, но следящие за её странным поведением, мужики, сами принялись за эту грязную работу. Буквально через час вся территория, прилегающая к замку, буквально блестела – ни соринки, ни соломинки.

«Хоть в белых носочках ходи!» – удовлетворённо подумала женщина, заправляя за ухо выбившуюся из «шишки» прядь волос, уже зная, как отомстит Кощею. Но пока её планам осуществиться было не суждено.

Покои Кощея.

– Несносная женщина! – расхаживая по комнате, гневно воскликнул Кощей. – Пришла, наорала ещё и топором чуть не зарубила… И как меня угораздило только связаться с этими бабами?! Нет, – остановился он у огромного зеркала в потемневшей резной раме, глядя на себя в отражение, – то, как готовит кухарка, меня полностью устраивает, но эта Серафима… Кощей сжал руки в кулак, воспроизводя в голове образ Симы.

– Наглая, вспыльчивая, совершенно невоспитанная!

По зеркалу прошла лёгкая рябь и отражение в нём издевательски усмехнулось.

– Вот что ты на меня так смотришь? – Нахмурился мужчина.

Отражение, пожав плечами, спокойно отозвалось: