Дорога до лагеря фоленов заняла у Серого почти три часа. Уже успело стемнеть, а небо озарилось тысячей ярчайших звезд и двумя лунами, прежде чем Сергио добрался до кочующего лагеря. Как только он добрался, он отдышался и оперся рукой на ворота лагеря. Лагерь был огромен, но стен, которые служили для охраны, не было. Только вкопанные столбы по периметру с натянутыми между ними шкурами, которые защищали от ветров. Шкуры были очень старыми, потертыми, обветренными, но еще прочными, чтобы не рассыпаться от порывов ветра. Огромные резные ворота, покрытые странным орнаментом, возвышались над лагерем и открывали путь вовнутрь.

Серега был впечатлен. Лагерь, издалека казавшийся крошечным, был колоссален. По периметру он был усеян большими палатками и шатрами на манер юрт. Каждая палатка была настоящим шедевром искусства. Стены каждой были сделаны из расписанных красной краской шкур. Орнамент на каждом шатре был неповторим. Рисунок бегал, словно загнанный зверь и оставлял в голове свою картину, как будто палатка была своеобразным посланием. Возле каждой сидели фолены, как взрослые, так и совсем еще дети. На Серого они не обращали никакого внимания и каждый продолжал заниматься своими делами. Серега же не был гордым, и решил пройти в центр лагеря.

В центре посёлка было людно. Горел огромный костер, вокруг которого стояло множество распиленных вдоль бревен, на манер лавок, на которых сидели мужчины фолены и пели песни. Костер ярко полыхал, выбрасывая вверх снопы искр и отправляя в небеса белесый дым. Вокруг костра танцевали девушки в простых платьях и подпевали в такт. Движения их были выверены и грациозны, словно это были дикие необузданные звери. Старики стояли в стороне и наблюдали за всем этим празднеством и умиротворенно улыбались, занимаясь своими старческими делами. Кто-то весело болтал, кто-то пыхтел трубку, а кто просто задумчиво смотрел в костер. В темноте среди ярких языков пламени и танцующих девушек рождалась особая атмосфера, от которой самому хотелось все бросить и присоединиться. Слиться и раствориться, просто стать единым целым со всем этим миром. Будто ничего другого и не существует, будто сам огонь и есть весь этот мир, и он давал совсем другие, доселе невиданные чувства.

Сам того не замечая, Аморальный сел на одно из бревен. Рядом сидел возрастной фолен и наблюдал сквозь извивающиеся женские фигуры прямо в центр огня. Огромная бизонья седая голова смотрела, не шевелясь, всматриваясь в танцующие языки огромного пламени. Один рог на голове сломан, на уцелевшем же роге накручено страшное металлическое кольцо, которое заметно вросло. Красная рубаха, уже старая и вытертая, скрывала тело, которое было покрыто шрамами. Руки заметно дрожали, и фолен старался держать их в замке. Босые ноги покрыты загрубевшими мозолями, которые были набиты явно не за один год упорной работы.

– Человек же ищет кого-то? – вдруг приятным басом спросил фолен.

Сергио аж подскочил. Вопрос был очень неожиданным и чувствовался подвох.

– Нет. Точнее да. Мне сказали, что фолены много знают и не врут…

– Человеку сказали правду. Что хотел узнать человек?

Аморальный съежился. Манера общения этого существа была странной и непривычной. Интерес боролся с вежливостью, и последняя взяла верх:

– Для начала человек хотел бы знать, с кем он разговаривает, – Серый поежился, но сделать ничего не мог. Слова сами лезли вперед мысли. – И да, кто вы все такие?

– Человек разговаривает со Сторном. Сторн один из старейшин кочевого племени фоленов. Один из старших отцов этих земель. И один из отдыхающих у этого костра. Вот кто такой Сторн!