– Человек действительно становится другим. Ему очень повезло попасть на праздник восстановления фоленов. Но, по правде говоря, этот цикл тоже не изменит ничего. Фолены многое знают, но страшатся завтрашнего дня, – Сторн вздохнул и печально опустил голову.

– Отец, не стоит печалиться. Рано или поздно, все изменится – все старейшины в это верят и ждут! – девушка протянула руку к старейшине, но тот лишь отвел в сторону. Нужно просто продолжать делать и не расстраиваться.

– Амбер, когда-нибудь пройдет твоя наивность. И Амбер будет очень печальной всю оставшуюся жизнь. Пообещай своему старику не меняться. Ему это очень нравится.

Та лишь улыбнулась и положила голову на руку. Платье слегка колыхалось от теплого ветра. Огромные бездонные глаза стали очень и очень задумчивыми, словно в них поселилась вся вселенская тоска. Аморальный это заметил, но никак не знал, с какой стороны начать разговор, чтобы отвлечь от печальных мыслей. Наконец Серега не выдержал:

– Может, подскажете, где есть ближайший врач? Или что делать с рукой подскажете? Сильно напрягает, что она у меня одна.

Амбер тут же спустилась вниз на землю и нежно взяла поврежденную руку. Конечность выглядела ужасно. Это была не рука, а почерневший обугленный протез, который пытались сжечь, но бросили эту затею, и прикрутили обратно к манекену. Кисть была высохшей и скрюченной, без какого-либо намека на работоспособность. Девушка осторожно покрутила больную конечность в руках и промолвила:

– Амбер может облегчить боль, но не снять проклятие. Что-то сидит внутри и так и будет уничтожать ее изнутри. Амбер попробует сделать, что в ее силах, но не обещает, что сможет справиться.

Ловко схватив за поврежденное запястье одной рукой, другой девушка начал осторожно водить по обожженной руке. Из уст тихо лилась непонятная молитва на странном языке, но с каждым словом, словно из руки доставали по одной тоненькой иголке, давая слабое облегчение. Серый невольно зажмурился и постарался молчать. Ворожба была пусть и облегчающей, но не самым приятной. Иглы, которые чувствовал мозг выходили очень медленно и болезненно, будто сидели в самих костях.

– Терпи! Амбер хороший врачеватель и человеку будет легче, но стоит набраться терпения, – приободрил Сторн. Сергио лишь попытался натянуть подобие улыбки.

– Кстати, Крис просил передать привет и спасибо за табак. Он и правда хорош, хотя и крепковат.

Старейшина расплылся в улыбке.

– Знаю мелкого прохвоста. Немногие из его народа хвалят наш промысел, но крыс оказался исключением, а не правилом. Хороший подземник. Будто и не подземник вовсе. Возможно, он как фолен. Запертый. Упавший.

– Что значит запертый? – не понял Аморальный.

– Фолены древний народ. Древний и очень гордый. Такой же, как и человек.

– Как и я? – удивился Серега. – Это чем же?

– Глупый человек не из этого мира. Также как и фолены, – молвила Амбер. – Рука со временем должна вернуться к обычному, но что-то в ней очень прочно сидит. Может быть, это и отравляет, Амбер не уверена. Отец не против, если Амбер проводит человека по лагерю и покажет, что здесь находится?

Сторн недовольно крякнул, но не стал сопротивляться и отпустил дочь. Девушка протянула руку Сереге, и они направились в сторону ворот. Легкая и грациозная Амбер буквально порхала над землей. Невысокий, грузный Серега, прикрытый огромным теплым плащом, словно цирковой медведь, пытался угнаться за дрессировщиком. Когда они отошли на приличное расстояние от старика, девушка обернулась и нетерпеливо спросила:

– Расскажи Амбер о своем мире. Амбер не терпится узнать, что где-то может быть совсем иначе, не как здесь!