Андреа испытал воодушевление. Он не очень верил, что удача вдруг за долгие годы повернулась к нему лицом, так что необходимо срочно все делать и пусть уж что будет. Такие шансы редко выпадали и упускать их было очень глупо. Монах попытался встать, но тут же упал на землю. Андреас посмотрел на свои ноги, попытался потянуться к ступням, завернутым в куски кожи, но руки действовали очень лениво. Монах снова попытался резко встать, но упал. В голове пронесся смех из тысячи голосов, таких пронзительных и самых разных – мужских, женских, молодых и старых, словно все они разом оказались в одной голове и старались вырваться наружу.

Андреас попытался зажмуриться и потрясти головой, но голоса не пропадали, лишь только громче продолжали смеяться. Смех был жутким, словно сотни больных и умалишенных людей ждали, когда могут наконец-то дать себе волю и орудовали в разуме во всю. Они вопили во все глотки, стучали по всему, что попадало в их руки, танцевали, словно это была пляска самой Самаранты. Руки сами собой схватились за голову, в попытке вытрясти и освободиться от этих криков. В конце концов, голоса начали стихать, но тело почти не слушалось.

Сверху, из самой хижины (глаза так и не отошли от ритуала и видели слабо в болотном воздухе), упала веревочная лестница с деревянными ступеньками. Тело легко встало и потянулось в сторону лестницы. А монаха в этот момент накатила волна ужаса. Тело, которое до этого слабо слушалось, сейчас само, без какой-либо команды встало и пошло в сторону лестницы, совсем отказываясь подчиняться. При попытке поднять руку и посмотреть на рану, в голове только раздался смех и стальной мужской голос:

– Добро пожаловать Андреас!

Антарес услышал паникующий голос на самых задворках болот. Перебив весь сон, чародей лениво встал, потянулся и поплелся к креслу-качалке в ожидании гостя. Будь монах сдержаннее, то подошел бы гораздо ближе. Увы, его бегающие мысли можно было прочесть еще на подходе к болотам, а привычка чародея фильтровать мысли окружающих давала о себе знать. Как только какая-либо мысль, которая просачивалась в близости для мага, чародей получал сигнал в мозг и сразу же начинал исследовать на предмет опасности. По началу техника была очень болезненной – ментальный фильтр был сложнейшей техникой для псиоников, и на его освоение потребовался не один цикл, но все это время окупилось с лихвой. Застать колдуна врасплох было практически невозможно, ни в чистом поле, ни в городе. Это давало свои минусы в местах скопления людей, но это были скорее неприятные мелочи, словно городские кружащие мухи. Техника переставала работать, если существ было вокруг излишне много, фильтрация мыслей становилась опустошающей проблемой. Как только проскакивала мысль о различном вреде, пусть даже и только мысленно, эта самая мысль тут же вылавливалась из общего потока, словно маленькая рыбка из пруда и тут же изучалась на предмет опасности. Обычно ничего плохого не предвещало для мага, но все же иногда находились специалисты, как например юноша Андреас.

Антарес заметил монаха на подходе и принялся мысленно наблюдать за ним. Это было не сложно, для колдуна, который специализируется на магии разума и псионических способностях. Проникнуть в мозг паренька тоже не было проблемой. Не имея никакой защиты от магов, чародей с легкостью заскочил и осмотрелся. Разум был напуган и загнан. Сама точка разума была в панике, а путешествие по ней создавала ощущение, что находишься в чем-то мокром и липком. Колдун был готов и к такому – приходилось бывать и в менее приятных местах, как разума, так и в физическом состоянии. Исследовать чужие головы доставляло особое удовольствие, и в этом Антарес достиг особых высот. Если существо могло говорить, можно понять точные намерения. Если существо не умело говорить или говорило на неизвестном магу наречии, можно понять эмоцию, которую она выражает. Для колдуна прочитать чужую мысль было сродни слушать музыку. Можно сколь угодно заниматься делами и никак не отвлекаться от самого интересного. Так колдун наблюдал за монахом, сидя в своем кресле-качалке и курил трубку. Курил и ждал, что сотворит этот убийца.