– А на самом деле скоро пятьдесят будет.

– Слушай, это обалдеть можно! Расскажи, пожалуйста, мне очень хочется поговорить об этом подольше, потому что, я думаю, многие задаются вопросом, как такое вообще бывает. Идиллия такая.

– Если бы еще знать, что такое идиллия. Мне кажется, это неправильно, в том смысле, что размышлять особо на эти темы не надо. Надо просто жить, и жить какими-то общими интересами. Это все, собственно. И если в нашей жизни есть какие-то воспоминания, то это не ностальгия дежурная. Это то, что греет. И греет не каждого по отдельности, а вместе. Я, кстати, в этом смысле не исключение, у меня много друзей рядом, как ты говоришь, рокеров, которые в таком же долгосрочном кругосветном плавании находятся. Женя Маргулис, Гарик Сукачев, Володя Шахрин… Да нет, нас много.

– Ох, приятно слышать, честно тебе скажу.

– Но все зависит от женщины, надо признать. Вот все это благополучие и долгожительство – зависит от женщины.

– Имейте в виду, дамочки!

– На мой взгляд, так.

– Давай поговорим о твоей семье, о твоих родителях. Расскажи, как ты рос.

– Ну, здесь не очень пример подходящий, потому что папа с мамой разошлись, когда мне было около шести лет. Как ни странно, эта ситуация потом нормализовалась, в том смысле, что некоторое время отец даже не хотел, чтобы я встречался с мамой, а потом у него образовалась новая семья, и у мамы. И в конце концов…

– А ты жил с папой?

– Да, я жил с отцом. Я помню, был суд, и я был на этом суде. Есть такой фильм – «Евдокия», в нем мальчик маленький выбирал между родной матерью, которая его, так сказать, бросила, ну, выпивала немножко, такая была женщина с низкой социальной ориентацией. И была другая женщина, которую играла Хитяева, и вот она была его приемной матерью. И он остался с приемной матерью. То есть маленький человек выбирал. Вот и у меня была такая же ситуация. Я не то чтобы выбирал, но судья спросил меня: «С кем бы ты хотел жить?» Я помню до сих пор.

– Сколько тебе лет было? Ведь это очень тяжело.

– Около шести. Не сказать, чтобы это было очень тяжело – выбрать. Я уже некоторое время с отцом жил, потому что мама ушла, они не могли жить вместе. И я, как-то долго не думая, сказал: «Я бы хотел быть с папой». На маму я не обижался, видимо, я не очень понимал. А потом, со временем, как-то так получилось, что и там семья замечательная, и здесь замечательная. То есть жизнь удвоилась в радостях, вот как бывает.

Жизнь – штука сложная, и не всегда, мне кажется, нужно сохранять отношения, если уже ничего нет. Бывает, люди бьются об стенку лбом, не могут понять друг друга, только крик да слезы, – кому это нужно? Уж детям точно не нужно. Но уж если дошло до того, что люди расходятся, здесь, мне кажется, ситуация, которая у меня произошла, особенная. Не всегда так бывает, чтобы потом никто не запрещал ребенку видеться с папой или с мамой. Папа сначала не хотел, чтобы мы виделись, а потом все сложилось.

– То есть благотворно повлияло то, как твои родители в итоге построили отношения?

– Есть люди, которые вообще по-дружески расходятся, говорят, так бывает. А бывает и наоборот. Я помню, отец очень серьезно все это переживал. У меня дома даже есть альбом семейный, и там большинство фотографий просто разрезаны. То есть он действительно очень сильно переживал. А потом как-то все устаканилось, слава Богу. И жизнь, как говорится, она умнее нас.

– Жизнь выстраивает все.

– Да.

– Сережа, а что дал тебе папа, как ты считаешь?

– Ну, если во мне есть что-то доброе – это от него. У него было какое-то трепетное отношение к ребенку. Он был, на мой взгляд, очень семейным. Не в том смысле, что он такой мужик с топором и пилой, вот взял и дом построил, нет. Но атмосферу он мог создать.