Порой я сомневаюсь, существуют ли подобные люди вообще.

«Полковник, если ваша галера будет и далее мотаться между виселицей и гильотиной, то вы, рано или поздно, либо примеряете петлю, либо останетесь без головы. Смените курс»

Маркиз де Норпуа. «Письма»

Деревня наша, Питерка, располагается на берегу широкого пруда, который во времена моего детства ещё не настолько зарос тиной, как сейчас, и вода в нём была заметно прозрачнее и добрее к тем, кто в ней купался. Траурный серый цвет глади реки при пасмурной погоде контрастировал с сочной зеленью молодой травы. Но при отличном солнечном дне рябь пруда поблёскивала яркими, резавшими глаза и поднимавшими настроение бликами, одной своей игрой в солнечные зайчики на воде, навевавшими мысли, что жизнь прекрасна и замечательна, и всё будет отлично, раз природа так радуется, а иначе в подобный день и быть не может. В самом широком месте, от одного края пруда до другого, расстояние составляло примерно 3—4 км. На противоположном его берегу различались заросли, подходящие, местами, почти вплотную к воде. Лес этот начинался непосредственно за жильём и являлся излюбленным местом грибников и ягодников. Места там, относительно сухие и даже после дождей земля редко пропитывалась водой до состояния бездорожья и распутицы, изрядно затруднявших поездки в лес, находившийся по левую сторону от Светловки, в низине, на севере.

Дорога, ведущая в Питерку, пролегала вдоль речки Светловки, и рассекала селение на две части. Одна часть, бо́льшая, не имеющая отличительного названия, оставалась по левую руку от неё, а вторая, справа, прижимавшаяся к реке, именовалась Горкой, ибо сразу за мостом, построенным в 50-е годы прошлого века, а затем неоднократно модернизированным, дорога поднималась в гору и уносилась в неведомые для того ребёнка, коим я был, дали.

Асфальтированное шоссе, по которому туда—сюда сновали с шелестом стремительные, словно весенний ветер, легковушки, похожие на муравьёв, трескучие и юркие мотоциклы, запылённые и пахнущие мазутом, тарахтящие и плюющиеся дымом, трудяги—трактора, неспешно спускалось в Питерку и опять же неспешно, чуть надсаживаясь на подъёмах, покидало её в южном направлении. Другое дело – восточная трасса, она в противовес пути на юг, не только не вела вверх, но напротив, стремилась под уклон вплоть до следующей крохотной деревушки – Беляевки, также раскинувшейся на обеих берегах Светловки, разрезавшей названную деревеньку на несколько неровных кусков и неспешно двигавшейся далее, между заросших лесом горных берегов, в сторону родного села моих бабушки и дедушки, в котором сам я побывал первый раз уже будучи взрослым. По пути на северо—восток Светловке встречалась деревня Черёмушки, за околицей которой имелся брод через речку на другой берег. Пересечь пешим брод являлось делом, хотя и реальным, но рискованным, т.к. течение в том месте довольно сильное, глубина достигала 50—70 сантиметров, а вот пересечь речушку на машине не составляло никаких проблем. Если двигаться от Черёмушек, преодолевая брод, по наезженной старой дороге, то можно было сразу попасть в разбитые тяжёлыми машинами колеи, ведшие в глубину чащи. Путь сквозь тайгу активно использовался в 50-е—60-е годы, а позднее оказался заброшен. К тому времени, когда я упорно стал исследовать лесные дороги данного района, он почти полностью зарос, где—то больше, где—то меньше, оставив напоминанием о золотом своём веке единственно глубокие колеи от транспорта на берегу, да поскотины вдоль прибрежья, и мне ни разу до конца и не удалось выяснить, куда же он вёл. Бродя здесь, я неизменно утыкался в этом лабиринте в лесной тупик. Дорога внезапно обрывалась, не ведя более никуда дальше. Старые карты показывали, что путь не должен теряться посреди чащи, а пролегает далее, вплоть до села Мокрого, однако, попытки пробиться к селению сквозь заросли крапивы, малины и шиповника, рвущих одежду, обдирающих шипами, колючками лицо и руки, и, иногда, достигавших высоты моего роста, а то и превышавших его, навряд ли доставили бы путнику много удовольствия. Впрочем, заблудиться в здесь не слишком опасно, с юга в 6-ти километрах проходило шоссе, с севера и запада бежала Светловка, и лишь на восток далеко простирался сплошной лес. Однако, зная эти нюансы, не представляло особой сложности выбраться, либо к трассе, либо к реке. Хотя, конечно, не так уж это и просто, тут я, явно, преувеличил. Пройти по лесу, даже 6 км., постоянно спотыкаясь на поваленных полугнилых стволах сосен, старательно поднимая ноги в высокой траве, обливаясь потом, пытаясь обойти заросли кустарников, прыгая с кочки на кочку на старых вырубках, где вообще теряешь всякую ориентацию из—за высоченной молодой поросли, отмахиваясь от настырно пикирующих комаров и лезущей в глаза, за шиворот, в уши, нос, мошки, неподготовленному человеку не очень—то и просто.