Мы говорили с ней в будущем, уже потом. Именно тогда она поделилась со мной всем, не утаивая, как и я от неё. Но всё это будет потом.

– Курьера зовут Бён Минхо, если что, у него на бейдже должно быть написано. Он в жёлтой кепке и жёлтой футболке, и я очень сильно надеюсь, что ты не дальтоник. – Парень из параллельного класса, хохотнув, задел плечо, я ударила его кулаком в ответ, сдерживая смешок. – В общем, как получишь букет, иди к нам и, главное, не нервничай. Поняла?

– Как же, будто непонятно.

Я же нервничала, раз за разом перепроверяла, сейчас ли явится курьер, достаточно ли денег мне дали, чтобы оплатить заказ. Мои руки замерзали, я стояла на достаточно проветриваемом месте, но была действительно заметна – улыбчивый парень, похожий на цыплёнка из-за жёлтого наряда, передал букет ромашек. Мой мозг на краткое мгновение вышел из строя, мол, как так, красивый парень дарил цветы, улыбаясь. Неужели я кому-то понравилась? А потом мысли встали на место.

Дура, эти цветы для медика.

– Спасибо, что заказали у нас цветы. – Курьер подмигнул мне, поправляя жёлтую кепку. Мне даже не казалось, нет, я знала – заигрывал, думал, что любая школьница от его подмигиваний ниц падёт перед ним. Но я не упала, не расшибла колени – в тот момент я тряслась от нервов, зная, что медику показывали экскурсию по школе, а значит, лично мне надо скользнуть по коридору тихо и незаметно, как мышь.

Цветы казались слишком громоздкими в моих руках – запястья затекли, форма пропахла ими и водой, я морщилась, пока шла по длинному коридору и несла нежные стебельки с венчиками. Эхо звучно пародировало меня и шаги: они отдавались от стен и подскакивали к потолку, продолжая путь уже где-то в конце. В этой части здания в учебное время царила госпожа Тишина – учебные кабинеты располагались выше, а администрация на этом этаже была чуть дальше, буквально в двадцати шагах от того места, где находилась я.

Услышав чьи-то голоса, я затаила дыхание, вслушиваясь. Вслед за этим раздались тяжеловатые шаги, выдающие директора, скрип ботинок его собеседника было сложно услышать. Я огляделась – по правую руку располагался медкабинет, и я судорожно вцепилась в ручку, открывая заскрипевшую в тишине дверь и молясь, чтобы медик, если это он шёл с директором, меня не услышал. Сюрпризы не любят, когда их расшифровывают слишком быстро.

Я стояла спиной к ребятам, будто дожидаясь, когда заветная дверь откроется и нужные нам люди войдут в помещение. Паника охватила с головой, когда, обернувшись, я не заметила человека, который будет вручать цветы медику. Отступила назад всего на шаг. Вновь обернулась, сталкиваясь лишь с серьёзными лицами ребят из студсовета. Я растерялась, видел Бог, что я не хотела никак контактировать с медиком, никак с ним взаимодействовать.

Ручка двери дёрнулась, послышался лёгкий смех, который, я думала, возник лишь в моём воображении – он был каким-то донельзя знакомым, таким… желанным, что я отступила на шаг назад вновь, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз. Один из стебельков переломился – я случайно его сжала пальцами, а когда услышала хруст, отдёрнула руку, нервно улыбаясь. Ожидание всегда убивало, заставляло делать что-то механически, не задумываясь. Остальные так не нервничали, как нервничала я. Парочка девочек даже перешёптывалась, раз за разом подавляя смешки. Мне же было не смешно – нервы шипами розы залезали под кожу, старались достать до внутренностей, а потом выходили из тела, заставляя крохотные капли крови течь из маленьких дырочек.

Но неизбежное, то, чего действительно хотелось избежать, всё же наступило. Оно появилось внезапно, заставило меня почти что упасть на колени, почти что выронить букет и раскрыть в недоумении рот.