– Она электрическая! – Катуар смеется. Слышно, как спички бесчувственно падают на мозаичный пол.

– Да? Какая неприятность…

– Так зачем?

– Роза говорит: в доме спички должны быть всегда под рукой.

– Роза? – Катуар выглядывает озабоченной Коломбиной, волосы свешиваются. – Кто это?

– Домработница.

– Молодая?

– Роза? Нет. Увядшая.

– Я сразу заметила, что у тебя подозрительно чисто на кухне и в ванной. Значит, Роза. А у меня на цветы аллергия. Может, у тебя еще и дети имеются?

– Нет. Только сюжеты.

– Минута десять секунд! – угрожает сквозь время на школьном дворе Карамзин.

Три года назад. Июль. Вагон электрички. Запах пионов и воблы.

Дочка дергает мою кожаную сумку фирмы «Хрен вам, а не лейбл!». Ремень сумки лихо скатывается с плеча и застревает в сгибе локтя. Я стою и держу перед липкими глазами книгу историка Буха «Старец». Дочка сидит рядом. Я дал ей свой телефон – поиграть. Лучший способ обрести недетский покой.

– Что тебе?

– А что такое…. Что такое… что такое «минет»?

– Что? Где ты это услышала?

– Я прочитала.

– Где?

– Тут.

Она предъявляет телефон, болтает ногой, задевая пластиковое ведро, что стоит между ног у бывшей женщины, которая сидит напротив и читает кроссворд. Яберу телефон – он стал тяжелей – и читаю: «А как Румина делает минет – это просто отдельный сюжет!»

– Послушай, дочь – это пишут мне, а не тебе. Зачем ты это читаешь?

– А кто, а кто пишет?

– Сам хотел бы узнать. Забудь, ты не видела этого. Не видела.

– Забыла. Ты придешь ко мне на день рождения?

– Куда?

– На день, на день рождения. Мне скоро семь лет.

– Уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагаются свежие газеты! «Ждать ли нам Депрессии?» – прогнозы экономистов. «Новый жук страшнее колорадского» – говорят ученые. «Я отвечаю за каждое слово!» – интервью с популярным сценаристом Марком Энде, автором сериала «Кровь блондинки-1» и «Кровь блондинки-2».

Спасибо, долговязый торговец. Мой дорогой, ненаглядный. Я не знал, что ответить дочери, ты отвлек ее. Он приближается, одет, как всегда, аккуратно: серые брюки, темно-коричневая куртка на молнии и черные полуботинки. Не штиблеты, не туфли, не шузы – именно полуботинки, дар русской природы.

– Вот, возьми! – протягиваю купюру с достоинством.

– Вам какую газету? – Он смотрит на купюру, бумажная душа.

– Никакую. Просто возьми.

– Сто рублей?

– Бери. Это честные деньги, сделанные на крови.

– Какой крови?

– Блондинки.

Торговец перестает шуршать газетами и пристально смотрит на меня. Мировая скорбь. Одна из газет не выдерживает, срывается из рук опрятного торговца и ложится на колени бывшей женщины. Та принимает ее как должное и спрашивает торговца:

– Скажите, а там есть фотография этого самого Марка Энде? Очень хотелось бы на него посмотреть.

Торговец выхватывает у вспотевшей женщины газету:

– Нет там фотографии. Только интервью.

Я смеюсь, выглядываю из-под газеты и подмигиваю торговцу своим черным глазом:

– А я, кстати, читаю о Старце.

– Ради бога, – Торговец, отклонившись и глядя на мою купюру со страхом и ненавистью, обходит меня. Еще два раза оглядывается. Нет, у дверей оглядывается в третий раз и с облегчением погружается в пучину тамбура. Я слежу, как за ним смыкается стальной занавес.

– Пап, что такое Катуар?

– А?

– Катуар.

– Не знаю. Чепуха какая-то.

– А я думаю, я думаю, я думаю, что Катуар – это имя прекрасной девушки.

– Очень хорошо. Играй в телефончик и… хотя, нет, не надо.

– А напиши… Напиши про нее… Напиши про нее сказку.

– Про кого?

– Про Прекрасную Катуар.

– Хорошо.

– А когда ты, когда ты напишешь?

– Скоро. Не пинай ведро, пожалуйста.

– А дедушка пишет про Венкедрофа.