Я слушал его рассказ и думал о своих первых днях в Америке – о том, как мы с Томом тоже начинали с нуля, с верой в завтра и натёртыми руками. Олег был таким же – упрямым, готовым пробивать стены, даже когда душа ещё ныла от первой любви. Его корни – Нижний Новгород, Львов, взлёты и падения – стали почвой, что дала ему ростки силы. И я знал: это лишь начало пути, что поведёт его через мрак к свету.

Вопрос читателям:

– Что дало вам силы встать после первого большого удара?

Глава 2: Первая любовь

Олег встретил Наталью в девятнадцать, когда его жизнь казалась серой, как львовские улицы под осенним дождём. Он только что бросил университет – экономический факультет, где формулы спроса и предложения гудели в голове, как назойливый шум, а мечты о воле гасли под тяжестью родительских надежд. Отец, Виктор, тогда сказал: «Хватит витать в облаках, берись за ум», а мать, Светлана, добавила мягче: «Учёба – твоя опора, Олежек». Но опора не грела его так, как ветер, что гнал его на старом велосипеде по холмам. Он ушёл из универа без сожалений, устроился разносчиком листовок и снимал угол в комнате, где пахло сыростью и чужими судьбами. И вот тогда, в промозглый ноябрьский день 2008 года, случай подарил ему искру – Наталью.

Это случилось в университетской столовой, куда он заглянул, чтобы укрыться от дождя. Она стояла у раздачи – невысокая, с тёмными волосами, что падали на лицо, как завеса, и подносом с супом в руках. Олег, в потёртой куртке и с мокрыми ботинками, толкнул дверь плечом и не заметил, как задел её локоть. Суп плеснул ему на рукав – горячий, с ароматом укропа и картошки. Он мог бы вспылить, но вместо этого глянул на неё и улыбнулся:

– Теперь ты мне должна обед.

Она зарделась, щёки вспыхнули, как осенние листья под солнцем, и ответила, чуть запнувшись:

– Только если угостишь меня чаем.

Её смех – лёгкий, звонкий, как эхо колокольчика в тишине – пробился сквозь шум столовой, и Олег ощутил, как внутри что-то дрогнуло. Они сели за столик у окна, где капли дождя чертили узоры на стекле. Она назвалась Наташей – Наталья Андреевна, студентка второго курса, грезившая о карьере бухгалтера, потому что «цифры не предают». Ему нравилось, как она теребила край салфетки, делясь кусочками своей жизни, и как её глаза искрились, когда она хихикала над его байками. Он поведал ей про велосипед, про тот раз, когда чуть не свалился в овраг, и она засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Они проговорили час, пока суп не остыл, а чай не стал тёплой водой. Уходя, она оставила на салфетке свой номер, и Олег понял: он пропал.

Их роман закружился стремительно, как вихрь, что срывает лепестки с деревьев. Они встречались в парке Шевченко, где листья шуршали под ногами, а голуби лениво клевали крошки у скамеек. Олег приносил горячий чай в термосе, что мать дала ему ещё в Нижнем, а Наташа делилась пирожками с картошкой от своей бабушки. Они болтали обо всём – о её мечте о доме с садом, где зацветут яблони, и о его желании увидеть море, настоящее, синее, а не картинку из учебника.

– Мы построим такой дом, – говорил он, глядя на неё с улыбкой.

– Сперва найди работу получше, – отвечала она, но её глаза смеялись.

Через три месяца он решился на предложение. Кольца не было – только букет полевых цветов, сорванных у дороги под моросящим дождём. Они стояли на мосту над рекой, где вода журчала, как их дыхание. Он опустился на колено, мокрая куртка липла к спине, и сказал:

– Наташ, будь моей. Я не богат, но сделаю тебя счастливой.

Она замерла, тёмные волосы прилипли к щекам, а потом кивнула, шепнув:

– Да.