Шагая к машине, я уже твердо знал, что покупать здесь участок не стану. И не стану я покупать землю в других мертвых деревушках. Я просто не хочу хозяйничать во дворах и домах, что умерли вместе со своими прожившими здесь всю жизнь хозяевами, и сейчас медленно разрушаются и уходят в землю – будто природа устроила им затянувшиеся на десятилетия похороны…

И пусть это быть может очень глупо, но я не хотел быть тем, кто разрушит заполненный личными вещами чужой старый дом, вместе с его резными фронтонами и покосившемся, но все еще гордым кованым флюгером.

Глава третья.

Благополучно добравшись до заправки, отмыв там машину – и себя заодно – я залил бензин, купил кофе и неспешно вернулся на тот самый перекресток и парковку, где провел ночь. Там, задумчиво перекусывая и прихлебывая остывший бодрящий напиток, я вспомнил все советы бывалого деревенского мужика, после чего вооружился маркером и… безжалостно вычеркнул из своего списка все сомнительные варианты.

Сначала под уничтожение попали все расположенные в глухих деревнях участки, следом эта же участь постигла места, слишком удаленные от асфальтированных дорог, а потом я вообще выбросил из списка любые земли, где имелись древние бревенчатые постройки. В результате из более чем двух десятков вариантов у меня осталось всего два и ближайший находился в семи километрах. Помня о то и дело пропадающей сотовой связи, я заранее забрался на сайт этого поселка, отыскал контактный номер, позвонил и через пять минут уже выдвинулся к цели. Меня обещали встретить у шлагбаума и показать все четыре последних оставшихся участка, но надо было торопиться – потемневшее небо обещало проливной ливень, а погодное приложение радостно подтверждало этот диагноз.

В поселке с благозвучным названием Старые Пруды, действительно граничащим с парой прудов, за которыми лежало старое и выглядящее полумертвым село, меня дожидалась невысокая полноватая женщина лет сорока. Она села в салон, молча кивнула, но едва перед нами поднялся шлагбаум, на меня внезапно обрушился настолько бурный поток слов, что я смог вставить пару фраз только минут через пять, когда мы доехали до первого варианта. Он мне не понравился сразу – скошенный квадрат, зажатый среди соседских заборов, общая площадь десять соток, а метрах в двадцати собственно въезд в сам поселок и тут же рядом несколько забитых до отказа мусорных контейнеров. Я отрицательно покачал головой, в меня ударил новый поток слов, но я расслышал лишь их часть – мимо проезжал тяжело нагруженный щебнем красный Камаз. Но кое-что я все же из ее вопросов услышал и торопливо вставил главное слово: глушь. Замолчав на полуслове, она, смешно наклонив голову к плечу, некоторое время что-то соображала, потом вдруг заулыбалась и удивительно величаво махнула рукой – трогайте мол, сударь и вон в ту сторону.

И через четверть часа я, стоя по колено в колючих зарослях посреди настоящего молодого березового леса, задумчиво оглядывался, а говорливая женщина курила у машины, давая мне время принять решение.

Двадцать с лишним соток, заросший березами и осинами участок граничит с лесополосой, посреди которой бежит извилистый овраг. Соседи уже имеются, но пока только поставили ограды и больше ничего – с двух сторон рабица, с третьей сплошной забор из металла, с четвертой пока ничего – там овраг. А за оврагом щебневая дорога, ведущая к асфальтированному шоссе, расположенному в трех километрах. Цена шестьсот тридцать тысяч рублей, но как мне уже пообещали, если оплачу сразу, то сделают солидную скидку. Электричество уже подведено – машина запаркована как раз у столба – установку электрического щитка и счетчика оплачивать отдельно, помимо этого есть ежемесячные коммунальные платежи, правление поселка занимается вывозом мусора, чисткой снега в зимнее время, поддержанием дорог в исправном состоянии и еще много чем, хотя я не особо слушал, поглощенный созерцанием кусочка дикой природы, который мог стать моим, стоит мне только сказать «да».