А что тут думать?

Беру.

Продравшись к машине и собрав на себя массу колючек, я подтвердил свое желание владеть этой землей, если мне дадут обещанную скидку – причем ее я потребовал с удивительной для себя решительностью. Видимо, напутственное слово тракториста Николая «не верить ценам и торговаться до тех пор, пока холка и яйца не взмокнут» глубоко запали мне в сердце. Честно говоря, я вообще не верил в реальность хорошей скидки, но к собственному изумлению сбил цену до пятисот пятидесяти тысяч, после чего женщина внезапно призналась, что это максимальный лимит и ниже опускать просто нельзя. Да и в целом удивляться скидке не стоит – владельцы поселка нацелены на получение выгоды от регулярных коммунальных платежей от трех сотен участков, а продажа земли должна лишь отбить их собственные затраты на покупку этой территории, ее межевание, прокладку дорог и электрификацию. На этой волне чистосердечных откровений я выяснил у закурившей и вдруг ставшей выглядеть очень устало женщины, что вообще-то ехать подписывать договор купли-продажи надо в Москву, а их офис аж на севере столицы, но если туда позвонить и твердо заявить о своем нежелании ехать, документы подпишут там и пришлют сюда в поселок, где я подпишу их со своей стороны. Потом, дней так через пять, когда приедет представитель, надо ехать в Ясногорск – небольшой краевой городок, расположенный в восьмидесяти километрах, где уже все оформлять окончательно. Ну а землей я могу заниматься хоть прямо сейчас – достаточно перечислить на счет фирмы задаток в тридцать тысяч, чтобы подтвердить серьезность намерений.

Хочу ли я заняться почти своей землей вот прямо сейчас?

Глупый вопрос. Тридцать тысяч ушли с моего счета на чужой сразу же, как только в небольшом офисе рядом со шлагбаумом мне дали доступ к их «вай-ваю» – как его назвал небритый пузатый мужичок, сидевший за компьютером. Он же «перекрасил» квадратик моей земли на схеме поселка в желтый, тем самым бронируя ее за мной до подписания договоров. Глянув через его плечо, я убедился, что практически все участки уже были купленными. Хотя домов и заборов я в поселке видел не так уж и много, а многие наделы представляли собой лес.

Мне торжественно пожали руку, угостили теплым кофе «3 в 1»; подарили запаянный в пленку и невероятно твердый тульский пряник; за пятьсот рублей продали карту-ключ, чтобы открывать шлагбаум; впихнули в руки десяток рекламных брошюр от строительных фирм и вдвое больше визиток с крупными надписями вроде «Конский навоз – делаем сами!» и «Бани под ключ – привезем! Не парься!»; после чего пожелали всяческих удач и выпроводили.

Некоторое время я стоял с недопитым кофе в одной руке и каменным тульским пряником в другой, чувствуя некоторое огорчение. Вот и свершилось, но все произошло как-то слишком буднично что ли… И что точно отсутствовало в этом приобретении, так романтичность первооткрывателя – так как я представлял ее себе изначально. Вот я с топором и мачете прорубаюсь по заросшей узкой дороге и наконец за поворотом взгляду открывается мрачный бревенчатый дом с наглухо закрытыми ставнями и я, оглядев его, роняю сквозь зубы решительное «Беру!», стоящему за моей спиной подслеповатому старичку проводнику… Но этого не случилось. Все произошло столь же просто и быстро как в продуктовом магазине у кассы. Шлеп, звяк, пакет нужен? – и готово.

Вздохнув, я забросил рекламки на уже изрядно захламленное правое переднее сиденье – часть улетела на пол – впихнул стаканчик с отравой в подстаканник, рядом положил пряник и повернул ключ зажигания.