У противоположной от входа стены юношу ждала его деревянная лежанка, прикрытая белыми мягкими овечьими шкурами. Она служила Зафару постелью. На стене у изголовья висело оружие отца: лук в кожаном налучье, колчан со стрелами и кинжал в ножнах. Зафар прикоснулся рукой к кольчуге с короткими рукавами, которая висела рядом над деревянным сундуком, и грустно улыбнулся. Он вспомнил, как часто просил поточить отцовский кинжал на точильном камне, и Богар доверял ему. Какое чувство восторга и волнения охватывало его, когда он примерял шлем отца и кольчугу! Рассекая кинжалом воздух в комнате, он включал своё воображение и торопился вырасти, чтобы стать охотником. Отец часто показывал Зафару, как защищаться от врагов. Он с такой силой и быстротой со свистом вращал длинный кинжал, что пламя очага колебалось от ветра, поднимаемого его телом. Богар, словно предчувствуя близкую гибель, торопился обучить сына всему, что умел сам.

– Всегда следи, чтобы за твоей спиной оставалось пространство для передвижения. Успевай заметить, когда противник бросится на тебя. Уклонись, скользни под его руку, а потом действуй быстро, прикрывшись щитом! – учил Богар.

Юноша едва успевал следить за каждым движением отца, недоумевая, кто же нападает сзади? Только трус, а не мужчина. Теперь очевидно пришло время, когда уроки ведения боя пригодятся – и защищаться и нападать… Молодой охотник с грустью вздохнул. Последнее время Зафар редко бывал дома, но всякий раз он снимал со стены оружие отца, чувствуя его запах, который сохранила и кольчуга и кожа налучья. Ему всегда не хватало рядом отца. Он взял в руки кинжал и задумался, предавшись воспоминаниям о Богаре. В городе было так тихо, что было слышно нежное шуршание крыльев вьющихся вокруг светильника ночных бабочек, залетевших в небольшие окна, выходящие во двор. Перед зимой окно закрывалось бычьим пузырем, натянутым на деревянную раму. Весной рама была вынута, и в комнату вливалась ночная прохлада. Зафар хотел уже прилечь на лежанку, как тишину ночи потревожил голос матери из второй комнаты.

– Зафар, ты вернулся!? Поешь что-нибудь? – мать не спала, она каждый вечер ждала сына.

– Мама, спи, я не голоден, – пытался успокоить её Зафар.

Но она уже захлопотала, выкладывая на стол сыр, кусочки вяленой баранины и ещё теплую похлебку из рисовой муки с чесноком.

Зафар добавил масла в светильник и молча сел рядом. Пламя весело затрещало, в комнате стало светлее.

– Мама, я принес тебе гостинец, – Зафар достал из дорожной сумки горшочек меда, который он выменял по пути у торговца на кожаный ремень.

Когда сняли тряпицу с горлышка, по комнате разлился такой восхитительный аромат, что напряжённое лицо матери посветлело. Хотя улыбка Рионы была тревожной, она не задавала лишних вопросов. Они просто посидели за столом, пили терпкий настой из трав и сушёных лесных ягод и вспоминали дорогие сердцу события недавних лет. Так было принято в их семье, когда Богар собирался в дальний путь..

После полуночи Зафар сладко растянулся на мягких шкурах лежанки и в полудреме вспомнил слова отца, которые тот сказал ему незадолго до гибели.

– Сын, что бы ни случилось со мной, будь тверд духом. Я обучил тебя всему, что умел. У тебя впереди хорошая жизнь. Я верю – ты выполнишь свой долг перед судьбой. Моя любовь останется с тобой и будет беречь тебя в трудных испытаниях.

– Я буду мужественным, отец. Я тоже люблю тебя и буду помнить твои слова, – прошептал Зафар, проваливаясь в глубокий сон.

Всю ночь он видел во сне строгие и любящие глаза отца, его ободряющую улыбку. Зафар собирался утром со своим отрядом выехать на охоту в ближние леса. Задолго до восхода солнца чуткий слух охотника уловил в комнате лёгкие шаги матери. Она уже готовилась отправиться во внутренний город со свежеиспеченными лепешками. Когда Зафар стал собираться, в дорожной сумке уже лежали узелок с сыром и рисовая лепешка. Выходя из комнаты, Зафар остановился и снял со стены лук отца. Свой лук он потерял во время столкновения с кочевниками, когда перебирался через реку.