Кимри нерешительно обняла маленькую ринминку за плечи, но это неожиданно помогло – Лиснетта опомнилась.

– Ну, что ты говоришь? – Кимриналь заглянула рыжей в глаза. – Это же Роддвар, он крысы зря не обидит! Просто он воин и привык защищать. Чего ты так злишься? Он же не побежал рубить твою волчицу, а послушал тебя и отошёл!

Лиснетта засопела, опустив глаза:

– А меня не было бы – пошёл бы на неё.

– Знаешь, – призналась Кимри, – и я бы пошла, если б она к нам двинулась… Попыталась бы хоть отогнать заклинаниями. Аса'ю-Мать, да я напугалась до смерти!

– Дикие вы все, – проворчала ринминка, усаживаясь в траву. – Зверь не будет нападать без причины.

– У вас в Морино, может, и не будет. А тут звери человека боятся и не любят.

– У нас… – рыжая фыркнула саркастически. – Ты что, про ринминов совсем ничего не знаешь? У нас она бы не стояла и не ждала – удрала бы, может, даже волчат побросала бы.

– Почему? – удивилась Кимриналь.

Лиснетта ответила, явно что-то язвительно цитируя:

– Потому что «охота – священное право», потому что «без охоты ринмин не считается взрослым», потому что нельзя же отказаться от тысячелетних традиций только потому, что теперь у нас есть домашний скот, который нас кормит и одевает, потому что… А!..

Лиснетта махнула рукой и смолкла. Кимри смущённо покачала головой:

– Я не знала, прости. То есть, ты…

Ринминка фыркнула:

– То есть – я, да. Отказалась от Первой Охоты и не могу считаться взрослой. Всей семье сухой костью в горле стала. Но знаешь, я рада, что меня сюда отправили. Здесь дышать легче. Здесь я просто «чуток с заскоком», – Лиснетта покрутила растопыренными пальцами возле головы, – а не враг всех традиций рода. Предложи мне кто обратиться в шиндина – я бы ни секунды не думала, с радостью рассталась бы даже с эльфийским долголетием. Вот так.

Они несколько минут просидели молча. Кимри, как водится, хотела было сказать то и это, да всё боялась неловко выразиться и ненароком обидеть вместо утешения. Но Лиснетта была слишком жизнелюбива, чтобы долго злиться или печалиться. Встряхнув рыжими космами, она вскочила и решительно направилась к северянину.

– Роддвар, слушай, извини. Я опять забыла, что другие думают не так, как мне хочется…

Он сел и по обыкновению флегматично пожал плечами:

– Бывает.

Лиснетта плюхнулась рядом и просительно заглянула ему в лицо:

– Ты ведь не обижаешься больше, нет? Ну, скажи!

Роддвар, неловко отводя глаза, поднялся, буркнул:

– И не начинал.

Рыжая радостно пискнула и опять напрыгнула ему на плечо, дрыгая ногами:

– Ты прелесть-прелесть-прелесть!

– Пошли траву собирать, – тихонько стряхнул её китадин и огляделся. – Что из

этого асакао39?

Лиснетта фыркнула:

– Из этого – ничего. Асакао – вьюн! И скорее всего, ещё не зацвёл, но вам же всё равно корни надо.

– Не смыслю я в местных травах, – проворчал Роддвар. – Называются Най знал как… И на кой вообще по лесу лазить, когда всё в аптекарском огороде растёт?

– Чтоб знать, где что искать в походе, балда! – ринминка ткнула его кулачком в плечо. – Что вам задали?

– Темноцвет, птичий хвост, прохладку и утренний лик, – ответила Кимри.

– Так, торио40 лучше повыше, в лесу собирать, – махнула рукой ринминка на вершину небольшого холма, под которым остановились друзья. – А сузуми41 и йоруха42 тут должны быть. О, вот!

Лиснетта аккуратно сорвала растеньице с фиолетово-жёлтыми звёздочками.

– Прохладку я знаю, у нас тоже растёт, – кивнул Роддвар и направился к серебристо-сизому кустику чуть поодаль.

– А за утренним ликом надо подальше, во-он туда, к развалинам – он любит по стенам виться, – и рыжая вприпрыжку двинулась к остаткам полукруглого сооружения, в котором едва угадывалась архитектура ой'аминов, когда-то правивших в долине реки Ядзиро.