Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити Александра Искварина

© Александра Искварина, 2018

ISBN 978-5-4493-1372-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Моим детям Стасе и Паше, без которых мысль написать эту историю, возможно, никогда не пришла бы мне в голову.

Моему мужу Валентину, без чьей поддержки у меня не было бы столько времени, чтобы писать.

Моей подруге Смородине, подарившей мне несколько бесценных идей, без которых этот текст был бы совсем иным.

Лучшему в мире бета-ридеру AntimonyFyr, без чьей неоценимой помощи этот текст был бы куда хуже.

Разработчикам серии игр «The Elder Scrolls» за удивительный, вдохновляющий мир, созданный ими.

Томасу Бергерсену за потрясающую музыку, под которую были написаны лучшие главы.

В спальне учеников первого шага царил привычный вечерний шум, слегка приглушённый бархатом раздвижных ширм. Пламя свечей время от времени вздрагивало от сквозняков и играло тенями на жёлтом песчанике стен и белёном сводчатом потолке. Какой-то ученик бродил туда-обратно по узкому, едва вдвоём разойтись, проходу, держа учебник за спиной – затверживал урок. В одной из комнатушек сгрудилось человек шесть, они то шептались, то принимались хохотать, то бурно что-то обсуждали; повсюду – на столе, на стуле, на кровати и на полу – стояли разномастные чайные чашки, а чайник ютился под столом, и время от времени кто-нибудь, опасливо озираясь, осторожно подогревал его крохотным огненным клубком. В дальнем конце длинной спальной комнаты было особенно шумно – там обитали неугомонные Двойняшки.

Невысокая пепельнокожая эльфийка робко пробиралась по проходу меж ещё распахнутых ширм, стараясь не заглядывать в чужие комнаты. Парнишка, вынувший учебник из-за спины, чтобы проверить, правильно ли запомнил прочитанное, заставил её надолго остановиться. Ей было неловко протискиваться мимо и стыдно просить посторониться. Проще было подождать, пока он пойдёт обратно. Тем более, что её собственная комнатка уже вот, в паре шагов по правую руку. А по левую, за полузакрытой ширмой, к которой прижалась кэриминка1, раздавался бодрый говорок с характерным котолюдским акцентом, изредка перемежаемый раскатистым басом жившего там северянина.

Проскользнув в свою спаленку, эльфийка вздохнула с заметным облегчением. Ей стало бы ещё легче, если бы она задвинула ширму. Но было ещё слишком рано, все комнаты оставались открытыми, и кэриминке было неловко поступать иначе. Она села за письменный стол спиной ко входу и некоторое время смотрела в сгущающиеся за окном сумерки. Потом зажгла свечу, достала из ящика новую толстую тетрадь в кожаной обложке с тиснёным узором, тщательно очинила перо, обмакнула в чернила, вывела на середине первой страницы слово «Дневник», поставила в начале следующей дату и надолго задумалась. Затем стала писать – левой рукой, медленно и с заметным усилием, словно тонкий кончик пера увязал в бумаге и никак не мог разбежаться.

«Интересно, можно ли объяснить обычному человеку, каково это – вырасти на улицах крепости Нака? Второе столь же унылое место в Праведном Государстве ещё поискать… Вот уж полгода я учусь в Кадае, главном магическом университете Империи Сэйтэй2, а скромная чистота ученических спален всё ещё кажется мне роскошью. Нынешняя жизнь столь отличается от прежних воспоминаний, что я то и дело возвращаюсь к навязчивой мысли: а не приснилось ли мне моё сумрачное детство в одном из кошмаров? Но…

Я не знаю, кто я. Не знаю, где и когда родилась. Знаю лишь, что год моего рождения, пятый год Эпохи Гинро, стал смертью и ужасом для всего севера Хайно – Пепельной провинции. Говорят, маги Клана Араннен пробудили дремлющий Дом Баарота3. Говорят, во всей провинции два года царила жесточайшая зима, неурожай и голод. Говорят, тысячи беженцев покинули свои дома и потянулись в Накано, Центральную провинцию. Наверное, и мои родители были среди них… Во всяком случае, один из них точно был из кэриминов, потому что кожа моя окрашена пеплом, как у всякого падшего эльфа. И ненавидели меня, как всякого падшего – необъяснимо и неизбежно. Казалось бы, чего проще: держись своих. Но «свои», лишь раз заглянув мне в глаза, брезгливо отворачивались и клеймили кто выродком и полукровкой, кто подменышем, а кто и похуже. Кэримины все сплошь черноглазы так, что зрачка не разглядеть, мерцают из-под пепельных век гладкие обсидианы. А мне достались – лиловые. Знать бы, откуда… За всю мою сознательную жизнь я не встречала таких ни у одного человека или эльфа. Кем мне себя считать? Дурной шуткой Богов-Хозяев? Упущением Богов-Наставников? То ли нить, выпавшая из ткани, то ли оборванный ненужный узелок.

Я не знаю, кто я. Не помню своего имени. Не ведаю своего рода. Улица не хранит таких знаний. Одним нищим ребёнком больше, одним меньше. И кому какое дело, есть ли у грязного оборванца имя? До одиннадцати лет мне ничего не стоило менять прозвания хоть каждый месяц. Хоть каждый день. Я так и поступала. Всё равно все они были только для меня одной. Словно меняешь платья, которых не можешь, конечно, себе позволить. Но надо же было девчонке хоть с чем-то играть… Так продолжалось до тех пор, пока, шесть лет назад, меня не взяли в свой дом пожилые хёдины4 Саррма и Дораши. Что ж, кому как не котолюдам понимать, каково жить чужаком среди людей и эльфов. В тот день я назвалась Кимриналь. И договорилась с собой не менять больше имён. Это первое имя, что я помню своим, и иногда мне кажется… мне хочется верить в то, что оно, может быть, и есть – настоящее…

Мои добрые хёдины бедны, они не могли бы позволить себе удочерить меня. Я должна была помогать им по хозяйству и найти работу, чтобы им было на что кормить и одевать меня. Это меня нисколько не оттолкнуло. К одиннадцати годам я так устала всего бояться, ото всех убегать и вечно прятаться, что была готова хоть чистить самые паутинные закоулки храмового склепа, хоть драить отхожее место в таверне голыми руками… Но взяли меня, как ни странно, в Накский шисэн5 – местное представительство Кадая… И если бы не это, вряд ли я когда-нибудь осмелилась бы даже в фантазиях подумать об учёбе здесь.

Я не знаю ничего. Улица научила меня бояться, прятаться и выживать. Я знаю каждый потайной уголок крепости Нака, как собственную ладонь. И я совершенно ничего не знаю о мире вокруг меня. В шисэне, кое-как научившись читать, я начала лишь догадываться, что Оодай6 куда больше, чем то, что я могла увидеть, взобравшись на крепостную стену. Здесь, в Кадае, я, наконец, могу попытаться хоть краешком своего необразованного ума прикоснуться к величию мира, сотворённого Ритцу, Мидару и Обманщиком Кэсса'Ши. Наверное, от этого мой дневник превратится в мешанину из моих собственных мыслей, мифов и исторических справок. Но наставник, мастер Эттилор, прав – я пишу это для себя, и никому нет дела до того, что я сюда сложу…»

– Ай!

Свеча у правого края стола ни с того ни с сего вспыхнула так сильно, что Кимри дёрнулась и едва не опрокинула её на тетрадь, которую так прилежно исписывала неловким почерком. Тут же проворно и бесшумно подскочил кто-то из учеников и поспешно задул пламя.

– Опассно баловатьсся с огнёоум! – воскликнул он с характерным хёдинским выговором. – И нельзя колдовать в жилыхх комнатахх!

– Отстань, мохнатый за-ну-да! – глумливо прохохотала пара девчоночьих голосов.

Тайсоминки7 Двойняшки хлопнули дверью и с грохотом скатились по лестнице, явно намереваясь где-нибудь ещё накуролесить. Киналь Танэти и Римта Данти – обе из старших эльфов – не были сёстрами, но получили это прозвище за неразлучность и сходство бесшабашных характеров.

– Ты не обожглассь? – обеспокоенно склонился к кэриминке высокий кот.

– Нет, спасибо, Шахарро, – неловко улыбнулась Кимриналь, радуясь про себя, что успела припомнить его имя, и поспешно стёрла капли воска с края страницы.

Досадно – останутся жирные пятна. Хорошо хоть, это не та работа, которую нужно будет сдавать наставнику…

Кот протянул над тетрадью светло-золотую лапу, и Кимри растерянно вскинула руки, не зная, то ли прикрыть личные записи, то ли отпрянуть подальше. Шахарро устрашающе растопырил пальцы с нешуточными когтями, поджал их собирающим жестом, что-то шепнул, и пятна, свернувшись в лёгкие песчинки, с тихим шорохом скатились с листа. Интересно, как это он сумел убрать только воск и жир, не задев чернил?.. В Кадае не уделяли внимания бытовой магии, обычные ученики овладевали ею ещё в семье или в местных шисэнах. Кимри тоже кое-что умела, но у неё всегда было слишком много работы и слишком мало свободного времени, чтобы узнать побольше.

– Эти две бесстолочи ссвернут ссебе шшею, не усспев окончить учёбы, – раздражённо прошипел хёдин, убирая лапу и, кажется, не особо интересуясь содержанием записей. – А тебе сстоит рразвернуть стол боком. Сидеть сспиной к проходу небезопассно в этом ззаведении.

Кимри чуть заметно поджала губы: ей нравилось работать лицом к окну, когда ничто лишнее не отвлекает, и всегда можно дать отдых усталым глазам, взглянув на приятную зелень увившего рамы плюща. Но всё-таки кот прав, и надо переставить стол, избавив себя хоть от части дурацких шуточек… Значит, кровать теперь будет упираться изголовьем в подоконник, а стол займёт место напротив, так, чтобы свет из окна падал справа – как удобнее для левши.