Впрочем, нужно заметить, что в то же самое время тенденция к повышению значимости собственно пенитенциарной политики становится более чем очевидной, что в частности выразилось в появлении и развитии института ссылки – наказания, которое, постепенно развиваясь, на несколько грядущих веков стало наиболее характерным для пенитенциарной политики России. Включение ссылки как меры наказания в нормативные акты свидетельствует о том, что она на практике уже применялась, и, как видно из литературы, очень давно, хотя и нечасто. Так, Д. И. Альшиц указывает, что еще в 1539 г. Иван Грозный посылал в ссылку неугодных ему лиц[222], а по сведениям С. В. Кодана, в конце XVI в. по делу об убийстве царевича Дмитрия были сосланы жители Углича[223]. На конец XVI в. как начало использования ссылки указывает И. И. Карпец[224]. По мнению И. Я. Фойницкого, ссылка как наказание стала применяться с середины XVI в., когда князь Воротынский с семьей был сослан в Белозеро[225]. В Уложении ссылка уже закреплена в одиннадцати статьях (ст. 128, 198 гл. X; ст. 13 гл. XIX; ст. 9, 10, 12, 13, 14, 16 гл. XXI; ст. 3, 10 гл. XXV)[226]. Однако она пока еще не соединялась с тюремным заключением – это произойдет позже.

Институт ссылки в XVII в. расширялся невероятно быстро. Из перечня указов и грамот следует, что ссылка в то время еще не была ориентирована преимущественно на политических преступников и раскольников. Напротив, речь идет о совершивших преступления и проступки в самых различных сферах жизни. Что касается политических преступников, то, как известно из истории, организаторы бунтов подвергались смертной казни, а другие, с меньшей степенью вины, ссылались по отдельным указам и грамотам. Так, в Сибирь было сослано множество лиц, виновных в Псковском бунте 1660 г., туда же были направлены участники Разинского бунта, донских смут 1688 г.[227] В 1683 г. вышел указ, в соответствии с которым тем людям, «которые объявлялись в Москве и городах и говорили в народе, на соблазн и страхование людям, многие затейные дела вмещая в смуту», полагалась ссылка[228]. Зачастую ссылка на деле теряла значение наказания, налагаемого по суду за преступное деяние, и являлась лишь полицейской мерой удаления опасных и подозрительных людей – мерой, применявшейся в самых широких размерах под влиянием стремления правительства заселить и укрепить окраины государства[229].

Заметим, что в дальнейшем развитие ссылки в отношении политических преступников и «общеуголовных» пойдет различными путями: первые будут ссылаться с сохранением многих сословных привилегий и установлением сравнительно благоприятных условий отбывания этого наказания, достаточно большой свободы выбора рода занятий и без заключения в тюрьме; вторые за тяжкие преступления будут ссылаться в каторжные работы с содержанием в тюремных камерах. В отношении первых ссылка так и не станет наказанием в виде лишения свободы, в отношении вторых – станет. Тогда же, в XVII в., положение было диаметрально противоположным: политические преступники (как и раскольники) в местах ссылки заключались в отдельные тюрьмы – земляные, каменные, особые дворы или избы, и, по сути, это было квалифицированным тюремным заключением[230]. Правительство делало все возможное, чтобы максимально оградить население от влияния «крамольных» идей.

Следует отметить также еще одно чрезвычайно важное положение, закрепленное в Соборном уложении 1649 г. Речь идет о норме, предусматривающей принудительные работы (ст. 9 гл. XXI)[231]. Причем преступники посылались на работы в «кайдалах». Согласно этой же норме после тюремного заключения преступники ссылались в «украинные города, где государь укажет». Здесь речь пока не идет о каторге – таковая появится позже