Впервые в истории массовой школы (а свою школу Орден иезуитов видел всеобщей и массовой) детей старались набирать из разных социальных групп, следуя идее, что школьный класс должен представлять общество в миниатюре. Школьников делили на звенья, назначали звеньевых. Лучших сажали на почетное место, награждали знаками отличия, всячески пробуждая тщеславие и желание выделиться. Золотые и серебряные медали за успехи в учебе – тоже изобретение иезуитов.

Слабым ученикам помогали и подбадривали, сильных умели при необходимости поставить на место. Главным принципом было: жизнь не начинается после школы, школа – это и есть жизнь. Школа хороша тем, что все ситуации взрослой жизни – любовь, дружбу, ненависть, предательство, доносы – в ней можно как бы проиграть заранее, но пережить их менее болезненно, под наблюдением опытных и мудрых учителей.

Достоинства иезуитской педагогики оценил К.Д. Ушинский: «Тайна силы иезуитской педагогики. заключалась в том, что иезуиты не ограничивались одним учением и поверхностным наблюдением, но прежде всего старались покорить своему влиянию душу воспитанника. Они в этом случае не отступали от своего правила и не были слишком разборчивы на средства»[15].

«Дело воспитания – единственное, в котором мы могли бы поучиться у иезуитов, – написал в 1905 г. русский публицист, – но все же было бы печально, если бы всюду детей воспитывали так, как они».

Эпоха Возрождения открыла плеяду ярких мыслителей, педагогов-гуманистов, провозгласивших своим лозунгом античное изречение «Я – человек, и ничто человеческое мне не чуждо». В их числе голландец Эразм Роттердамский (1466-1536), итальянец Витторино де Фельтре (1378-1446), французы Франсуа Рабле (1483-1553) и Мишель Монтень (1553-1592).

Педагогике долго пришлось снимать скромный угол в величественном храме философии. Только в XVII в. она выделилась в самостоятельную науку, оставаясь тысячами нитей связанной с философией. Педагогика неотделима от философии хотя бы потому, что обе эти науки занимаются человеком, изучают его бытие и развитие.

Выделение педагогики из философии и оформление ее в научную систему связано с именем великого чешского педагога Я. А. Коменского (1592-1670). Его главный труд «Великая дидактика», вышедший в Амстердаме в 1654 г., – одна из первых научно-педагогических книг. Многие из высказаных в ней идей не утратили актуальности и научного значения и сегодня. Предложенные Я. А. Коменским принципы, методы, формы обучения, как например, принцип природосообразности, классно-урочная система, составляют основу педагогической теории. «В основе обучения должно лежать познание вещей и явлений, а не заучивание чужих наблюдений и свидетельств о вещах»; «слух неодходимо соединять со зрением и слово – с деятельностью руки»; необходимо учить «на основании доказательств посредством внешних чувств и разума». Разве не созвучны нашему времени эти обобщения великого педагога?

В отличие от Я. А. Коменского английский философ и педагог Дж. Локк (1632-1704) сосредоточил главные усилия на теории воспитания. В своем основном труде «Мысли о воспитании» он изложил взгляды на воспитание джентельмена – человека уверенного в себе, сочетающего широкую образованность с деловыми качествами, изящество манер с твердостью убеждений.

Непримиримую борьбу с догматизмом, схоластикой и вербализмом в педагогике вели французские материалисты и просветители XVIII в. Д. Дидро (1713-1784), К. Гельвеций (1715-1771), П. Гольбах (1723-1789) и особенно Ж.-Ж. Руссо (1712-1778). «Я никогда не перестану повторять, что мы придаем слишком много значения словам: с нашим болтливым воспитанием мы и делаем только болтунов».