Седжон не задерживается в прихожей, а уже идет вглубь квартиры.

– Дай мне пару минут, – чешет затылок Дохён, наблюдая, как она с интересом рассматривает их гостиную. – Как ты могла уже догадаться, я только встал. Моя комната не готова к приему гостей.

Может, он и раздолбай в каких-то вещах, но не может позволить себе привести девушку в комнату, когда там сплошная помойка. И плевать, что он в Седжон не заинтересован – все же не хочется, чтобы она думала о нем хуже, чем есть на самом деле.

…Или она уже так думает?

– Только побыстрее, – дает добро она, не отрывая любопытного взгляда от вида из окна. Пейзаж, конечно, так себе – сплошные крыши да небо. – У меня сегодня еще есть дела. – Она стоит спиной и не видит, как Дохен закатывает глаза.

Но он ничего не говорит. Просто удаляется в спальню и закрывает за собой дверь.

…Спокойствие как рукой снимает.

Дэн тут же подлетает к кровати и начинает заправлять мятую несвежую постель. Собирает пустые упаковки от чипсов и банки из-под газировки вокруг прикроватной тумбочки. У него всегда так грязно?

Подбегает к рабочему столу, который уже покрылся толстым слоем пыли. Не раздумывая стягивает с себя футболку и протирает ей столешницу и подоконник. Теперь хоть наконец ее постирает. Швыряет по привычке новоиспеченную тряпку в кучу грязной одежды и понимает, что так тоже не годится. Хватает охапку вещей и запихивает в корзину для стирки. Почему он сразу их туда не складывал? Не понимает, почему у него столько носков валяется на полу, он ведь часто их стирает.

Открывает нараспашку окно в надежде, что застоялый ночной смрад выйдет прочь. Но пропитанного выхлопами сеульского воздуха тут будет маловато. Дэн это прекрасно понимает, поэтому ищет в ящиках одеколон, который давным-давно ему подарил Фугу на какой-то праздник. Самое время использовать его по назначению.

Дохён распрыскивает терпкий парфюм по всем углам. Еще не понимает, что перебарщивает. Про себя тоже не забывает и чуть ли не обливается дезодорантом – помыться он явно сейчас не успеет. Находит в кармане куртки мятную жвачку и начинает активно жевать – лучше, чем ничего.

Открывает шкаф и хватает первую попавшуюся футболку с эмблемой группы, от которой фанател лет пять назад. Но сейчас это неважно. Важно лишь то, что она чистая. Лим Седжон не должна подумать, что он еще более безнадежный, чем она могла уже представить.

Он наконец выходит из комнаты с таким видом, словно сейчас не носился как угорелый и не прятал по углам свое грязное белье. Из коридора уже слышится женский голос. Неужели Седжон повторяет его ошибку и слушает голосовые сообщения в надежде, что одна?

Каково же удивление Дэна, когда он находит свою гостью сидящей на кухне за барной стойкой и воркующей с его соседом по квартире. Ноги элегантно скрещены, а между пальцами она крутит трубочку, размеренно попивая сок. Чонсок не видит Дэна – стоит спиной и что-то готовит. Это еще более странное зрелище, чем Лим Седжон на их кухне.

Дохён прислоняется к дверному косяку и не спешит оповестить о своем присутствии. Пользуется моментом, чтобы понаблюдать за Седжон. С ним-то она холодная, как сталь, а с Чонсоком вдруг стала мягкой и податливой, словно золото.

Когда Седжон смеется над шуткой Чонсока, Дохён впервые слышит ее смех. Он-то думал, что она вообще не умеет выражать эмоции, тем более смеяться. На него Седжон всегда смотрит надменно и с недоверием. Будто считает его недостойным своего внимания. Но помогать согласилась.

…Странная, с какой стороны ни посмотри.

Чонсок поворачивается к ней с тарелкой в руках. Такие аккуратно разложенные дольки апельсина Дэн видел только в рекламных роликах.