Замечая его, Чонсок расплывается в широкой улыбке.

– О, Дохи, – приветствует его сосед, ставя перед Седжон тарелку с фруктами, и опирается руками о столешницу. – Мы уже думали, что ты снова завалился спать.

Седжон тоже оборачивается и смотрит на Дэна привычным для него взглядом. Видимо, считает его недостойным своей улыбки. В отличие от Чонсока. Дохён чувствует себя ребенком, который ревнует мать к брату. Не ожидал, что ее внимание достанется еще кому-то.

– Смешно, чувак. – Дохён не торопится покидать свое место. Подпирает стену, словно без него она рухнет. – Идешь? – обращается он к Седжон.

Она лишь кивает и спрыгивает с высокого стула. Хватает дольку апельсина, который Чонсок так любовно для нее нарезал, и запихивает в рот, возвращая на тарелку лишь яркую кожуру. Берет недопитый сок и молча обходит Дохёна, направляясь вглубь коридора.

Парни с интересом наблюдают за каждым ее движением и, когда Седжон покидает кухню, встречаются взглядами.

– Уже успели подружиться? – язвит Дэн.

– А ты уже успел приревновать? – довольно ухмыляется Чонсок. Самоуверенности у него побольше будет, чем у Дэна.

– Да забирай, – фыркает Дохён, словно Седжон не человек, а вещь.

– Зря ты так, – качает головой Чонсок.

Он уже привык к дерзкому Дэну, за которым не в первый раз замечалась смена настроения. Как и не в первый раз замечались его девушки на этой кухне. Только обычно они на утро уходили, а эта пришла днем. Да и выглядит она не так, как прошлые. Веет от нее чем-то таким – благородным и манящим. Предыдущие барышни Чонсока только отталкивали. Еще ни одной из них он не предлагал сок и фрукты. Еще ни одна не располагала его к себе так, как сделала это Лим Седжон за десять минут.

Дохён, конечно же, не разделяет этого мнения. Для него Седжон – непробиваемая броня из хладнокровия, равнодушия и дорогих шмоток. Она лишь средство достижения его главной цели. Он общается с ней по нужде, а не из-за искреннего интереса. Дэн уверен, что у них и общих интересов-то нет.

Что она собой представляет? Богатенькая девчонка, которая выросла с золотой ложкой во рту. Красивая, но тут нет ее заслуги: скорее ее родителей и матушки-природы. Да и то, по мнению Дохёна, ее лицо простовато. Только глаза красивые, но смотрит она так, словно вот-вот заморозит.

…Сразу отталкивает.

Необщительная и высокомерная. То ли из-за статуса семьи, то ли зажралась всеобщим вниманием к своей персоне. Но это и неважно. Такие люди всегда настораживают. Дохёну больше нравятся открытые и общительные, а не зажатые и скрытные.

Общительного Чонсока не привлекают замкнутые и нелюдимые, как Лим Седжон. Он общительный, хоть и сидит дома по большей части. Находит общий язык с мягким Ынгуком и колким Сонги, которые часто зависают у них дома. И умудряется ужиться с биполярным Дохёном, настроение которого может меняться по несколько раз в день, как погода на море. Но Седжон зацепила его чем-то, и Дэн пока не понимает чем.

Когда Чонсок только заселялся, то предупредил, что проводит много времени за компьютерными играми. К ним в квартиру частенько доставляют новую технику, но все это богатство хранится в комнате Чонсока, куда Дэн не имеет привычки заглядывать. К играм он равнодушен – у него другие увлечения. Иногда приходит Ынгук, и они рубятся в приставку до утра, объедаясь пиццей, но на этом все. Кажется, Чонсок нигде не работает. По крайней мере, он платит стабильно за проживание, а это главное. Иногда у Дохёна закрадывались фантазии, что Нам Чонсок какой-то секретный агент под прикрытием. Что на самом деле ведет двойную игру, притворяясь беззаботным, а сам находится в международном розыске. Но это все лишь ребяческие глупости. Пока в их квартиру не ворвутся копы – все легально.