Как-то вечером Зайнаб – моя супруга, пришла домой с головной болью и, решив, что музыка есть лучшее лекарство, попросила поставить что-нибудь из Моцарта.

Я отыскал диск…, но не заладилось. Allegro – энергичное, жизнерадостное начало первой симфонии диссонировало с её состоянием, требовавшим чего-то расслабляющего, успокаивающего.

Тогда я вспомнил о своей подборке старинных вальсов в исполнении духового оркестра, которую и предложил взамен великого австрийца.

«Дунайские волны», «Берёзка», «На сопках Манчжурии»… Боль отступила и Зайнаб неожиданно стала делиться воспоминаниями о своём махачкалинском детстве, прошедшем в общем дворе по улице Батырая, подружках – близнецах Верке – Таньке (так дуплетом она их зовёт иногда) и соседе татарине, имя которого запамятовала.

Оказывается, после работы он нередко выходил во двор со своим аккордеоном, садился на стул и начинал музицировать. Репертуар у любителя был достаточно разнообразен. В том числе, в него входили и те самые вальсы, что поставил я.

Соседи любили эти импровизированные концерты. Дети же – самые благодарные слушатели, немедленно прекращали свои игры и пристраивались поближе к музыканту.

Среди них особо выделялась Верка.

Она садилась на корточки вплотную перед аккордеонистом и замирала, заворожено глядя на его руки.

Музыкант не мог не обратить на это внимание и как-то раз внезапно сказал: Ну- ка, встань рядом.

Он поставил её с боку.

– Давай нажимай на кнопки.

И стал потихоньку показывать ей партию левой руки.

Верка, вначале нерешительно, но затем всё смелее, стала нажимать.

Упражнялись они регулярно и наступило время, когда сосед в своих выступлениях вел партию правой рукой, а маленькая девчушка сбоку старательно и достаточно уверенно левой. Удивительная, а скорее умилительная, получалась картина.

В Верке, наверное, было что-то музыкальное от бога и она стала настойчиво просить мать приобрести ей аккордеон и записать в музыкальную школу.

Мать же – тётя Мария, хотя происходила из богатой купеческой семьи, обитавшей до революции в Рыбинске и отличалась особой начитанностью (у неё единственной во дворе была своя библиотека), работала простой уборщицей. Думаю, понятно почему.

Так вот, она после преждевременной смерти мужа одна, надрываясь на нескольких работах, поднимала пятерых детей и, конечно же, не могла позволить себе такую покупку, да ещё вносить хоть и символическую, но плату за музыкальную школу.

Мечта девочки так и не осуществилась.

Со временем Верка перебралась в Москву… Окончила институт, став инженером…

Зайнаб по настоящее время поддерживает связь со своей подругой детства и всё так же продолжает звать её Веркой.

Что касается наших детей, то для них она, естественно, никакая не Верка, а тётя Вера.

Но история моя вообще-то не о ней, хотя и о ней тоже.

Воспоминания Зайнаб вызвали у меня ностальгию по прежней размеренной жизни, тихим городским дворикам в окружёнии одноэтажных неказистых домишек из самана, прилепившимися друг к другу, где можно было вот так по домашнему музицировать перед благодарными слушателями или спокойно общаться с соседями…

К сожалению, время невозможно повернуть вспять. Вместе с ним безвозвратно уходят и его приметы…

Пребывая в таком настроении, я вдруг обратил внимание на телевизор, который включила супруга по окончанию своего рассказа.

А там, ну, нарочно не придумаешь, сюжет из программы дагестанских новостей, где показывают, как в одном из домов Махачкалы, заселённом инвалидами по зрению, эти самые инвалиды проводят у себя праздник – День двора. Сами (!).

Никаких тебе казённых домов культуры с их массовиками – затейниками…