На следующий день, когда Клавдия Петровна снова начала бормотать про пироги, из вентиляции донёсся странный звук. Она замерла и прислушалась.

– Это что за шум? – спросила она сама у себя.

Внезапно из вентиляции вылетел комар с большим воздушным шаром, на котором был нарисован портрет Клавдии Петровны в тапочках, танцующей на сцене.

– Внимание! Внимание! – закричал комар. – Клавдия Петровна! Ваши тапочки – это ключ к танцевальному марафону! Весь дом будет танцевать, если вы их снимете!

Клавдия Петровна, не веря своим ушам, сняла тапочки и поставила их под стол.

– Ну что ж, если весь дом начнёт танцевать, то, может, и пироги сами себя испекут, – пробормотала она.

И тут из вентиляции посыпались пауки, тараканы и комары, все в ярких костюмах и с бубнами. Они начали танцевать вокруг Клавдии Петровны, создавая настоящий хаос.

– Да начнётся танцевальный марафон! – провозгласил Филонор, поднимая воображаемый кубок.

Клавдия Петровна не могла удержаться от смеха и присоединилась к танцу. Вскоре весь дом был охвачен весельем.

История закончилась всеобщим ликованием и крепкой дружбой. С тех пор тараканы и комары стали частыми и желанными гостями в Паучьей Академии Мышления. Клавдия Петровна же, каждый раз, заслышав подозрительные шорохи и голоса, доносящиеся из вентиляции, лишь улыбалась и говорила:

– Наверное, эти пауки-философы опять проводят свои уроки. Ну и пусть себе развлекаются, лишь бы не лезли ко мне! Хотя, может, они принесут мне варенье? Тогда я точно не буду их хлопать!

И все в доме снова начинали танцевать, потому что кто же откажется от варенья?

Вечером комар Виталий решил раскрыть одну из тайн природы. Он был маленьким, любопытным и очень нервным. Его крылышки подрагивали от предвкушения, как будто внутри него сидел моторчик, готовый взлететь в любой момент. Всю ночь он сидел, наблюдая за мудрым пауком Филонором. Паук с удивительной ловкостью плёл свою паутину, будто он был шеф-поваром, готовящим шедевр из тонких нитей.

Виталий прятался так тщательно, что даже мышь бы не заметила. Но его крылышко предательски зашуршало, и паук обернулся так резко, что Виталий чуть не упал. Он спрятался, а Филонор продолжил плести, будто ничего не произошло. Виталий наблюдал за пауком, пытаясь понять, как он это делает. В какой-то момент ему показалось, что паук ему подмигнул.

Рано утром, когда паук начал потягиваться и зевать, Виталий решил задать свой вопрос. Он подкрался к огромному шёлковому трону, который паук сплёл, и постучал лапкой по краю.

– Эй, Филонор! Просыпайся! У меня вопрос!

Паук открыл один глаз и посмотрел на комара, как на надоедливого гостя.

– Что тебе нужно, юный друг? – пробурчал он, почёсывая лапкой за ухом.

– Почему ваши собратья предпочитают охотиться ночью? – выпалил Виталий, не давая пауку времени на раздумья.

Филонор задумался, глядя на комара сквозь свои большие, как блюдца, глаза. Его борода слегка шевелилась, и казалось, что он улыбается.

– Ах, юный друг мой! Ты задаёшь прекрасный вопрос! Видишь ли, мы, пауки, обладаем удивительным даром видеть мир иначе, нежели другие существа. Ночь скрывает наши нити от посторонних взглядов, позволяет нам оставаться невидимыми даже в темноте. Но дело не только в маскировке.

– А ещё, зачем вам эта тьма-то? – с недоумением спросил Виталий, хлопая крылышками.

Филонор сначала удивлённо поднял брови, а потом рассмеялся. Его паутина задрожала, как от землетрясения.

– Ты такой наивный, Виталий! Когда солнце садится, воздух становится прохладнее, тише, спокойнее. Звёзды мерцают над нами, словно приглашают присоединиться к вечному танцу жизни. Я бы сказал, что ночное время помогает нашим мыслям обрести ясность и чистоту. Мы размышляем, созидаем, творим красоту наших сетей именно тогда, когда суета дневная стихает. Видишь ли, друг мой, мы, пауки, существа деликатные и утончённые. Днём мир полон суеты и шума – птицы кружат, дети визжат, машины гудят… Всё это мешает нашей созерцательной натуре. Ночью же мы можем наслаждаться тишиной, как в театре на последнем ряду, где все зрители засыпают, а спектакль продолжается.