– Мсье! – окликнули его из машины; автомобиль Второго бюро не отставал от него. – Entrez-vous, s’il vous plaît.[47]

– Это всего в двух кварталах отсюда! – крикнул Дру, пробиваясь к краю тротуара. – Как вчера, помните? – добавил он на своем неважном французском.

– То, что было вчера, мне не понравилось и сегодня тоже не нравится. Пожалуйста, садитесь в машину!

Машина Второго бюро остановилась, и Лэтем, нехотя открыв дверцу, забрался на переднее сиденье.

– Вы перестраховываетесь, Ренэ… или вас зовут Марк? Я перепутал.

– Меня зовут Франсуа, мсье, но это не имеет значения. Я делаю свое дело.

Вдруг в толстое бронированное боковое стекло, а затем и в переднее ударили пули, и черный седан, рванувшись вперед, запетлял среди машин.

– Господи! – воскликнул Дру, вжимаясь в сиденье и опустив голову. – Вы что, предвидели это?

– Только возможность этого, мсье, – ответил шофер и, тяжело переводя дух, откинулся на спинку сиденья. Он остановил машину: переднее стекло было изрыто пулями, как оспой, и видимость равна нулю. – Когда вы вышли из посольства, от тротуара отъехал автомобиль. На авеню Габриель просто так не уступают место, и люди в этой машине обозлились, когда я отрезал вас от них и окликнул.

– Я в долгу перед вами, Франсуа, – сказал Лэтем, распрямляясь. – Что будем делать?

– Вот-вот прибудет полиция, кто-нибудь вызовет их…

– Я не могу разговаривать с полицией.

– Понимаю. Куда вы шли?

– В пивную, это в следующем квартале, на другой стороне улицы.

– Я знаю. Идите туда. Смешайтесь с толпой и старайтесь не привлекать внимания. Оставайтесь там, пока мы не придем за вами или не позвоним.

– Под каким именем вы меня вызовете?

– Вы – американец… Джонс сойдет? Скажите мэтру, что ждете звонка. У вас есть оружие?

– Конечно.

– Будьте осторожны. Это сомнительно, но будьте готовы к неожиданностям.

– Можете не объяснять. А как вы?

– Мы знаем, что делать. Скорей же!

Быстро выскочив из машины, Дру смешался с толпой. То и дело пригибаясь, чтобы казаться ниже ростом, он перебежал на другую сторону улицы и, зорко глядя по сторонам, направился к пивной на встречу с Карин де Фрис.

Увидев полупустой зал, он понял, что пришел слишком рано. Ну, ничего, лучше уж держаться подальше от кабинета, а особенно от посольства – неожиданно начальство предстало перед ним в таком свете, что Лэтему не хотелось и думать о нем, особенно после того, что произошло на улице, всего в четырехстах футах отсюда. И все же он должен думать – упорно и интенсивно.

– Столик, заказанный на имя де Фрис, – обратился он по-английски к человеку в смокинге, стоявшему у конторки метрдотеля.

– Да, конечно, мсье… Вы немного рано, мсье.

– Это сложно?

– Совсем нет. Пойдемте, я покажу вам столик. Мадам предпочитает сидеть подальше от входа.

– Моя фамилия Джонс. Мне могут позвонить.

– Я принесу телефон на столик…

– Простите, – начал Лэтем, усаживаясь, – а вы не могли бы принести телефон сейчас?

– Cеrtainеmеnt.[48] Местный разговор или междугородный, мсье?

– Междугородный, – наморщив в раздумье лоб, ответил Дру.

– Телефон зарегистрирован, и оплата будет включена в ваш счет. Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

– Виски. Шотландского, если можно.

Метрдотель ушел, виски принесли, и Дру, оставшись один в кабинке, почувствовал, что у него дрожат руки и кровь прилила к лицу.

Боже, если бы не наблюдательность опытного шофера, его бы убили на авеню Габриель! Три покушения на жизнь за полтора дня: первое – позавчера ночью, второе – сегодня утром на рассвете и вот теперь – всего несколько минут назад! Он помечен, а честь умереть при исполнении долга его мало привлекала. Ясно, что нацисты, как раковая опухоль, расползаются по всей Германии и за ее пределами. И кто знает, где еще? Кто может определить, насколько они активны? Список Гарри, похоже, предвещает страшные последствия для стран НАТО, а открытие Карин де Фрис, что Братство, проникнув в сверхсекретные компьютеры ЦРУ, получило информацию об операции «Шмель», безусловно указывает на добытые ими данные в Вашингтоне.