Эта кукла привлекла их внимание сразу; не одеждой, хотя роскошные меховые и парчовые платья были собраны руками ювелиров, и не искусной работы серебряным оружием, укрытым тонкой, едва заметной глазу резьбой. На шее древнего воина висел маленький, не больше ногтя, ключик, который, как они решили, обязательно открывает потайной ход к несметным сокровищам. И тогда, дождавшись удобного момента, они пробрались в комнату с куклами и похитили храброго воина. Шахи была уверена, что пропажи никто не заметит, но чтобы их не застукали на горячем, кукла была перенесена в другую комнату, где можно было спокойно снять ключик.

Но тут и возник спор – Шахи считала, что, найдя сокровища, они должны построить корабль и отправится воевать с Шахрином, в то время как ее брат собирался возвести новый город, где жили бы бездомные животные. Оба проекта вступили в непримиримый конфликт, в результате которого больше всего пострадал древний герой.

– Ты знаешь, кто это, ШахиштрёХана?

– Это рыцарь Нээш.

– Был, – заметил между прочим Яжджан, поддавая ногой искалеченную фигурку.

– Я выйду за него замуж, когда вырасту! И он побьет моего неуклюжего брата!

– Не выйдешь! – уже успокоившийся принц высунулся из-за юбки кормилицы и показал сестре язык. – Нипочем не выйдешь!

– А вот и выйду! Яжджан, скажи, что выйду!

– А вот и нет! Шрида!

– Цыц!

По всем писанным и неписаным законам такое обращение к детям фаршада было совершенно недопустимо. Но Яжджан знал – они послушают и жаловаться не станут, а иначе опять дело кончится дракой.

– Рыцарь Нээш пропал в Нижнем Мире, когда отправился искать свою возлюбленную Виши. Говорят, что он пал в битве с тигром-великаном, который держал Виши в плену.

– Ух ты! – глаза ШахиштрёХаны горели, она обожала такие истории, хотя в глубине души считала, что победить тигра-великана плёвое дело.

– А Виши? – принц был не так восторжен, его выпуклый царственный лоб прорезала скорбная морщинка – Виши он не спас?

– Да кому она нужна?! Вот Нээш – это да! Если бы он был моим мужем, он бы меня быстро научил, как стать полководцем, да и голову бы Эсси мигом отрубил!

– А я!.. А у меня!..

Вопрос с мужем был очень болезненным. То, что у него не будет мужа, который научит его, как быть полководцем и отрубит голову сестре, Эсси считал страшной несправедливостью. Но не зря он был сыном короля и получал соответствующее воспитание. В отличие от вспыльчивой ШахиштрёХаны, его реплики всегда находили свою цель:

– А твой муж будет защищать меня от её мужа, Шрида?

– Думаю, да. Не так ли, Яжджан?

Умиленная кормилица снова подхватила воспитанника на руки, даже не заметив, что проговорилась. Но прежде чем дети смогли задать вопрос, в зал проник свет еще одного светильника.

В простых домашних туфлях и с волосами, уложенными для сна, в одну из дверей вплыл сам фаршад. Повелитель Фрэнхайнша был высок ростом, крепок, широк в плечах, и малышам казался великаном. Он был одет в один из своих любимых халатов, из тяжелого вишневого бархата, на котором остряк-портной когда-то поместил вышивку с драконом3, подвешенным за хвост, и тем самым заслужил пожизненную пенсию и 12 место за царственным столом.

Кормилица чуть слышно вскрикнула: то, что правитель покончил с делами и приготовился отойти ко сну, означало одно – едва не половина темного дня прошла. А дети не уложены! И на самом видном месте валяются останки дорогой куклы, которую сделали задолго до того, как родился не только сам фаршад, но его отец и даже дед. Худо, совсем худо!

– Что происходит? – золотистые глаза Узтакуштами цепко оглядывали комнату, примечая все, до мельчайших подробностей.