Причины столь устойчивого внимания к рассматриваемой проблематике носят комплексный характер. С одной стороны, критика устоявшихся историографических концепций, подробно описанная выше, заставила историков, изучающих период с 1688 по 1832 гг., обратить внимание на необходимость комплексного подхода к исследованию проблем конституционной истории и истории партийно-политической системы. Оказалось, что «ревизионизм» Дж. Кларка и Дж. Блэка, обративших самое пристальное внимание на проблемы конституционного устройства Великобритании накануне реформ 1828‒1832 гг., и указавших на подчеркнуто традиционный характер английской политической системы того времени, не был единственным проявлением более осторожного подхода к ключевым проблемам истории указанного периода. Практически параллельно весьма характерный своей осторожностью историографический взгляд возобладал среди историков, занимающихся проблемами партийно-политической системы страны в середине 80-х – конце 90-х гг. прошлого века. Названный несколько позднее «консервативным ревизионизмом», этот взгляд, конечно, не произвел такой сенсации, как концепции Дж. Кларка и Дж. Блэка, но общий скептицизм в оценках было сложно не заметить.

Особенно это касается истории партии тори-консерваторов в середине 20-х – середине 30-х гг. XIX в., откуда и берет свое начало сам термин «консервативный ревизионизм». В начале 80-х гг. прошлого века английской историографии начинается определенное переосмысление направлениям. В частности, в работах Д. Купера проявляется некоторый скептицизм в отношении тех успехов, которые были достигнуты консерваторами в обретении поддержки широких социальных слоев в период 1832‒1835 гг.143 Противоречивые отношения консервативной партии с нонконформистами проанализированы в работах Р. Брента.144 Переоценке подвергаются и достижения Р. Пиля по разработке политических принципов, парламентской стратегии и тактики консервативной партии во время ее пребывания в оппозиции после 1830 г. Самыми характерными в этом отношении являются работы тьютора Пемброкского колледжа Оксфордского университета Д. Иствуда и его коллеги И. Ньюболда, в которых не без оснований указывается, что Р. Пиль, несмотря на все его заслуги в формировании политических принципов консерватизма, не осознал всей важности партийных институтов для успешного их проведения в жизнь.145 В работах Б. Хилтона подвергается сомнению также интеллектуальное лидерство Р. Пиля, что еще раз подтверждает формирование в новейшей британской историографии весьма осторожного подхода к оценке стратегических и тактических достижений консерваторов в 1828‒1835 гг.146

Отмеченные проблемы существенным образом изменили исследовательскую повестку в отношении характера и направленности изменений в конституционной и партийно-политической системе Великобритании второй трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в. К началу нашего столетия стало очевидно, что исследования по конституционной и политической истории, а также по истории партийно-политической системы страны, несмотря на их количество и высокое качество, составляют практически изолированные друг от друга предметные области. Более того, результаты этих исследований зачастую оказываются слабо связанными между собой, что не позволяет создать комплексный образ проблемы. Назрела необходимость поместить эти результаты в более широкий контекст, что могло способствовать появлению новых исследовательских результатов.147

Расширению исследовательских горизонтов способствовало и то обстоятельство, что зародившееся благодаря работам Дж. Миллера и Дж. Дэйли в конце 70-х – начале 90-х гг. прошлого века в английской историографии скептическое отношение к английскому варианту абсолютизма, поставило под сомнение однозначность оценки событий Славной революции.