– Начальство просит меня подняться.

– А как же обед? – растерялся он.

– Простите, но как-нибудь в другой раз.

Инженер тоскливо косится на дымящийся борщ с завитушкой белой сметаны, присыпанной кудрявой петрушкой.

«Господи, – думаю я, – как же неудобно-то…»

– Вы обедайте, я Ларисе позвоню, меня проводят, – прошу я.

– Нет уж. Сам вас провожу, – мужчина вздыхает и решительно отодвигает поднос. – К тому же, – и он хитро прищуривается, – у нас сегодня на заводе банкет. Там уж мы оторвёмся…

«Боюсь, не дойдёт до банкета», – проносится в моей голове, когда инженер, подведя меня к приёмной Ивантеева, толкает дверь и застывает на пороге.

Вы никогда не видели «домик», образованный двумя хорошо «датыми» мужчинами, которые, почти соприкасаясь лбами, в последнем трогательном рукопожатии трясут друг другу руки? Штришок экспрессии в эту картину добавляет осоловелый Вадим, пытающийся сфокусировать взгляд на Васильеве.

– Ого! Удачи, – подмигивает мне инженер и, пряча улыбку, стремительно исчезает в холле.

– О, Наталья Бар-борисовна, – Ивантеев, стоящий к двери лицом, успевает узреть меня первым.

– А? – испуганно оборачивается Васильев. Уставился в моё лицо. Поймав насмешку в моих глазах, тут же выпустил цепкую длань Ивантеева и попытался затянуть узел галстука, от чего тот окончательно съехал вбок.

– Н-нам пора, – невнятно сообщает он.

– А может, всё-таки останетесь, а? На банкет-ик, а? – Ивантеев с тоской взирает на дорогого гостя.

– Увы, начальство не отпускает, – покаянно бормочет Александр Владимирович.

– Это кто начальство? Тарасов ваш, что ли? – хихикает Ивантеев. – А вот я ему сейчас ка-ак позвоню…

– Н-нет. Д-другое начальство. Вот, – и Васильев обреченно указывает на меня.

– А-а, ну да… ну тогда конечно. Наталья Бор-р-рисовна девушка у нас строгая, – Ивантеев уныло вешает голову. Пряча улыбку, направляюсь к подгулявшему «имениннику».

– Ещё раз с днём рождения, но нам действительно пора. – Пытаюсь отделаться рукопожатием, но Ивантеев сгребает меня в медвежьи объятия и со смаком расцеловывает в обе щеки.

– Красавица. Будь я помоложе, как он, – кивок в сторону Васильева, – и я бы – у-ух!

При этих словах Васильев болезненно морщится, а Ивантеев переключается на Вадима. Далее следуют просьбы «не болеть» и предложение «почаще звонить». Наконец, мы выбираемся в коридор, где нас уже ожидает Анечка.

– О! Во! – Вадик дурашливо закидывает голову вверх, разглядывая великаншу. Анечка идёт пятнами. Я не знаю, куда глаза девать.

– Цыц. М-минутку, – произносит Васильев. – А ты за мной. Быстро! – это уже к Шевелёву. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Вадик послушно отправляется следом за начальством.

– Куда это они? – проследив, как эта парочка скрылась за углом, тихо интересуюсь я.

– Там туалеты. Мужские, – шепчет красная, как рак, Анечка.

Прислушиваюсь: в отдалении хлопает дверь. Потом до меня доносится шум воды, пущенной на полную.

– Цветы у вас какие красивые, – начинаю я. – Вы выращиваете?

Анечка окончательно смущается, я пытаюсь найти другую тему для разговора, но, к счастью, шум воды стихает, далее опять хлопает дверь, а из-за угла появляются Шевелёв и Васильев. Тщательно приглаженные шевелюры, галстук Васильева, вернувшийся на своё законное место, и застёгнутый на все пуговицы пиджак Вадима.

– Извините, – совершенно нормальным, уже «своим» голосом произносит Васильев.

– Всё хорошо? – не удержавшись, иронично интересуюсь я. Васильев бросает на меня такой взгляд, из-за которого я моментально чувствую себя призёршей конкурса «Стерва года».

– Пойдёмте, – сухо кидает он.

Анечка стреляет глазами в Шевелёва, съёживается, точно хочет стать меньше, и доводит нас до проходной.