– Дим!

Димка бросает в меня ботинком. Замолкаю. А то так и вылететь недолго, уж тогда Полкан мне покажет, и так на меня сегодня как на английского лорда смотрел…

Димка сидит перед этим. Димке страшно, это я вижу, страшно, кто-то нападает на него, кто-то… странно, что я никого не вижу, его нельзя увидеть, его нельзя учуять, но кто-то здесь есть, я чувствую. И этот кто-то хватает Димку, кто-то бросает его на пол, Димка отбивается от кого-то, пытается сдернуть с горла невидимые руки…

– Дим! Дим!

Начинаю понимать. Наконец, чувствую, кто он – вон он, тот самый, который пищит, который опутал проводками Димкину голову…

– Дим!

Димка пинает кого-то что есть силы, что-то шепчет беззвучно…

– Дим! Дим!

Бросаюсь на него, злого, рву проводки, злой больно жалит меня, вот уж злой-злой-злой… Р-рвать… Рр – р-р-рвать!

– Дим!

Лижу лицо, ну давай же, давай, просыпайся, я спас тебя, я прогнал его, прогнал…

Димка с трудом разлепляет глаза, смотрит на меня, не сразу понимает, кто я, где я…

– Ах ты…

Бьет проводами, больно, сильно, Дим, ты чего, это же я, я, что ты…

Исчезаю в лабиринтах дома, где-то там, там, там…

– Дим! Дим!

Зову Димку. Осторожно. Уже чувствую – не ответит. Димка давно уже не отвечает, прибегает из школы, закрывает дверь, остается наедине с этим, который пищит, который злой-злой-злой…

Нет, сегодня, вроде, дверь приоткрыта, может, пустит. Осторожно просачиваюсь в комнату.

– Дим!

Димка не отвечает. Димка с этим. Который тот. Димка, опутанный проводами, снова сливается с кем-то в поединке…

Нет.

Что-то не так…

Еще не понимаю, только чувствую – не так. Мелькание рук и ног, но нет напряжения, нет борьбы, нет страха, что-то другое… Страх, но какой-то не такой страх, что-то…

Димка обнимает кого-то невидимого, широко раскрывает рот, высовывает язык, облизывает кого-то, кого я не вижу. начинаю понимать, было у меня что-то такое, там, еще там, там, на улице, прошлой весной, там была Мими, она лизала меня в нос, Мими, от нее так дивно пахло, здесь не пахнет, здесь… Здесь тоже было, только не со мной, когда этот, с громким голосом, и эта, пахнущая цветами, когда Димки не было дома, когда…

– Дим!

Димка не слышит, обнимает кого-то, сжимает что-то там, в брюках, там, там, там. Выгибается на ковре, тут же снова падает в изнеможении, дышит часто и глубоко.

Срывает провода.

– Дим! Дим!

Димка рассеянно гладит меня, показывает что-то на экране того, который пикает, что-то розовое, с волнистыми волосами, с глазами в пол-лица…

– Классная, правда?

– Да! Да!

Он треплет меня по макушке, но как-то растеряно…

– Злой! Злой!

Неужели сами не видят, что злой, злой, злой, вот этот, пахнущий, в черном кожаном, с пряжками и ремнями. Нет, в упор не видят, пускают в дом, почтительно подают лапы, входите, входите…

– Злой! Злой!

– Чего-то он у вас расшумелся…

– Да не бойтесь, не бойтесь, не укусит… это он так…

Что значит, так… впиваюсь в ногу в черной штанине, кто-то оттаскивает меня, кто-то хлещет, фу, фу… сами вы фу…

– Р-р-рвать!

Закрывают двери, ложусь под дверями, неужели не понимают… что он мне сделал этот… да ничего не сделал, только чувствую, злой, бывает такое, у меня-то на это дело чутье верное…

– Ну что… тридцать штучек все удовольствие, – говорит злой.

– Нехило берете, – басить большой голос.

– Дешево да гнило, дорого да мило… в два счета из мальчика вашего человека сделаем.

– А сейчас он кто, по-вашему? Шучу, шучу, сам вижу, скатился парниша… раньше еще думал, во хорошо, по девкам не ходит, не бухает, день-деньской дома… счас вижу, вот это и плохо… раньше-то как… вон, у Егорыча парень, ну загуляет, ну дома не заночует, у друзей там сидит… ну нормальный пацан… а этот…