Вот, собственно, в бильярдной я и застал Борьку с Викой и её подружкой, которую, как я позже узнал, звали Марина. Когда я зашёл, Борька как раз учил их играть в бильярд. А точнее – держать кий так, чтобы не порвать сукно.

– О, а вот и Костя, – сказал он, когда я появился. – Это Марина и Вика, – представил он девушек.

– А мы уже почти знакомы, – улыбнулась Вика.

Её голос был звонкий и мягкий одновременно, когда она смеялась и радовалась, и обволакивающе бархатным, когда понижала его до заговорщицкого тона.

Сначала мы играли в бильярд – то парами на разных столах, то двое на двое. Виктория была в том же вязаном гольфе под горло, цвета моря, цвета её глаз. Без куртки её хрупкая, изящная фигурка ещё сильнее притягивала взгляд. Облегающие джинсы подчёркивали стройность, и мне с трудом удавалось не засматриваться. Потом я учил их играть в теннис. В основном играли пара на пару, и я старался оказаться по другую сторону от Вики, чтобы можно было украдкой смотреть на неё. Хотя и тут Борька, увлечённый игрой, вдруг выдал:

– Нет, Костя, так не пойдёт. Тебе надо только в паре с Викой играть. Может, тогда, глядя перед собой, ты будешь замечать ещё и шарик.

К счастью, на эту тираду никто особенно не обратил внимания, и мне не пришлось долго краснеть.

Теперь каждый вечер я с трудом отправлялся спать. Засыпал долго, а утром бежал на завтрак – с одной-единственной целью: увидеть её. Да, как говорится, у меня на лице были все признаки влюблённости – потеря аппетита, рассеянный взгляд, спутанность мыслей и бессвязная речь.

Шли дни. Я замечал, что Борька тоже проявляет к Вике интерес. А моя преступная робость вела меня в тупик. Мы гуляли вчетвером по лесу, играли, иногда танцевали вечерами в спортзале – под редкую нормальную музыку из маленького портативного приёмника. Можно было бы собираться и в кафе, но там, во-первых, обязательно надо было что-то заказывать, а денег почти не было, во-вторых – нас было слишком много для столь тесного пространства. Ну и главное – в 22:00 кафе закрывалось. А у нас как раз в это время наступал пик веселья.

И всё это время я молчал. Не мог преодолеть свою нерешительность. Конечно, я участвовал в разговорах, пытался шутить, поддерживать беседу – и даже иногда удачно – но всё это делалось на автомате, будто во сне. А вот открыто сказать о чувствах – нет. Я боялся. Боялся отказа. А ещё – чувствовал, что у меня впереди целая вечность, чтобы всё успеть. А это, как оказалось, очень коварное чувство.

И лишь в предпоследний день отдыха я решился. Пригласил Вику провести вечер в кафе. Без Марины, без Борьки – только вдвоём. Целый день не находил себе места. Договорился с Юлей – она была в кафе и барменом, и уборщицей, и hадминистратором, – чтобы никто не занял лучший столик у окна, подальше от стойки и колонок музыкального центра.

Оставалось ещё предупредить Борьку. Но он уже всё знал:

– Марина сказала, ты Вику в кафе позвал. Одну? Ты б хоть предупредил. Хорошо, что Марина сказала.

– Да мы просто мороженое поесть с кофе… А по поводу «предупредить» – я как раз собирался. Просто, ну… не так просто это оказалось. Я ж, в общем, не слепой.

– Всё нормально, Костя. Желаю удачи.

– Да какая уж там удача… Просто мороженое поедим, и всё. Ну… вдвоём… Ну да, нравится она мне, – пробормотал я.

– Ну хоть мне признался, – слабо улыбнулся Борька. – Ладно, не дрейфь. Мы тогда с Мариной в кино сходим. После кафешки – в зал, или у вас другие планы?

– Да какие планы… Конечно, в зал. Кафе всё равно в десять Юля закроет.

Но ни вечером, ни потом, ни вообще больше мы не увиделись.