Борька был буквально одержим идеей сделать серию уникальных снимков животных в дикой природе – мечтал, чтобы его фотографии напечатали в каком-нибудь известном журнале. После этого, как он уверял, Сенкевич с Дроздовым обязательно взяли бы его с собой в экспедицию – куда-нибудь в Антарктиду. Ближе он ехать не соглашался.

На мои осторожные увещевания, что Сенкевич и Дроздов ведут разные передачи, Борька неизменно отвечал, что ради его таланта они непременно объединят усилия. Я предлагал начать хотя бы с кабанов в лесу – всё лучше, чем белки. Белки, на мой взгляд, были как-то… несерьёзно. Но всё, что мы обнаружили за полдня блужданий – это лишь кабаньи следы. Ну и кое-что ещё, явно не тянущее на обложку.

После такого фиаско решено было вернуться к белкам. Но эти рыжие бестии, похоже, уже начали нас узнавать и прятались при малейшем звуке. Мы ведь несли с собой только шум, а с орехами было напряжённо. В общем, скука обошла нас с флангов и уверенно замыкала кольцо.

Прошла уже неделя отдыха. В то воскресенье я, как обычно, проснулся довольно рано – по меркам выходных, конечно, – часам к десяти. День был солнечный, морозный, с пряным запахом свежести в воздухе.

Впервые я увидел её в вестибюле, пока девушки на ресепшене оформляли документы на временную прописку в здешние пенаты. Увидел – и сразу захотел взять её за руку и увести в какое-нибудь сказочно-сказочное королевство. На ум почему-то пришла Волшебная страна из «Золушки». И мы бы там разговаривали обо всём на свете, а я просто наслаждался бы её очарованием. Пусть даже всего десять минут. Время ведь относительно. Иногда за несколько минут люди проживают целую жизнь.

Чёрные, длинные, чуть вьющиеся волосы, тёмные, ярко очерченные брови, алые губы – и, конечно, глаза. Большие, зелёно-голубые глаза цвета моря. Ещё мне запомнился гольф крупной вязки с высоким воротом, точно в тон этим глазам, обтягивающий её точёную фигурку. Её звали Виктория. Вика.

С ней приехала бабушка и какая-то подружка. Имя последней я так и не запомнил, как и её лицо. Да и вообще, с того дня все окружающие стали для меня людьми в одинаково безликих масках.

Ноги сами понесли меня вниз, к стойке регистрации. На последней ступеньке я чуть не подвернул ногу, споткнулся, неуклюже прошерстил руками ковёр – и выпрямился в паре метров от ангела во плоти. Замер и уставился на неё, не в силах отвести взгляд. Рассудок подсказывал: надо бы что-то сказать. Хоть банальное «здравствуйте». Но язык мой словно одеревенел.

Зато в следующий миг кто-то невидимый, словно колдун, вколол мне ампулу скополамина, и я, не в силах сдержать правду, выпалил:

– Вы очень красивая.

Повисла неловкая пауза, но бабушка Вики разрядила обстановку:

– Молодой человек, может, дадите нам всё же сначала заселиться?

Все, кто стоял рядом, рассмеялись. После этого мне предложили помочь донести чемоданы до номера – и я, ликуя в душе, охотно согласился.

Они остановились на первом этаже, в двенадцатом люксе. По дороге я ляпнул что-то смешное про номер – Вика улыбнулась. У двери я небрежно заметил, что живу как раз над ними.

– А вас там много? – поинтересовалась бабушка.

– Да нет, я и мама, – ответил я.

– Это хорошо. А то я не переношу топот над головой. Особенно по вечерам.

На что я заметил, стараясь казаться остроумным, что по вечерам буду надевать на ноги все носки, захваченные из дому. Кстати, тогда мы так и не познакомились по-настоящему. Это случилось чуть позже – в тот же день, после обеда, в спортзале. Так мы называли одноэтажную алюминиево-стеклянную постройку, что стояла рядом с основным корпусом пансионата. Внутри были тренажёры, теннисные и бильярдные столы.