А дальше… а дальше нам выделили комнатку в моей общаге, размером едва ли не два на два метра, с двумя покосившимися кроватями и шкафом без полок. Но мы были счастливы. По-настоящему счастливы. Я часто вспоминаю те годы с щемящей теплотой в сердце, ведь всё было просто и понятно. Учись, работай, живи и люби.

Впрочем, конечно же, всё было далеко не так идеально, как хотелось. Сколько разборок и недовольств видели стены нашей комнатушки. Причин было более чем предостаточно — постоянное безденежье, сложность характеров и повышенная эмоциональность, свойственная обоим. Просто мирились мы гораздо чаще, чем конфликтовали.

Но время шло, и всё понемногу менялось.

Илья устроился на какой-то заводик, специализирующийся на выпуске малопонятных мне деталей. Сам заводик находился едва ли не за чертой города и был настолько мелкий, что больше напоминал кустарное производство.

— А другого места не было?! — искренне расстроилась я одним морозным утром, когда поняла, что у меня даже тёплых колготок на зиму нет.

— Так надо, — недовольно буркнул Нечаев, явно уставший от моих вечных вздохов. Я старалась его никогда ни в чём не упрекать, но чувство вечной гонки на выживание уже успело надоесть, и это легко читалось на моём лице.

— Кому надо?! — всплеснула руками, расценивая его упрямство как безразличие.

— Мне.

Вот тут можно было разругаться и… к примеру, развестись, но я лишь печально вздохнула и села на край кровати.

— А как же я?

— А ты должна верить, — назидательно сообщил муж, — что всё, что я делаю, я делаю ради нашего будущего.

Это была чистой воды манипуляция, и мы оба это понимали. В такие моменты казалось, что мама была права и Нечаев меня попросту околдовал. И это пугало, причём настолько, что хотелось схватиться за голову и бежать. Я смотрела на Илью и не могла понять, а зачем мне вообще всё это нужно. Муж, проблемы, безысходность… В такие дни мы расходились по разным компаниям, Нечаев где-то шлялся с Костей, а я отводила душу среди компании друзей-медиков с их чёрным юмором и общими интересами. На утро отчего-то становилось легче, и я мрачно вздыхала и шла сочинять очередное блюдо из гречки или макарон.

Спасала учёба. Её стандартно было столько, что порой даже не оставалось времени на анализ происходящего.

Да и, отдадим должное Нечаеву, он старался, хотя и не особо стремился продемонстрировать это, видимо, придерживаясь принципа «хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах». Он не хотел.

***

Наверное, человек ко всему привыкает, и за пару лет мы всё-таки сумели друг к другу притереться. Да и жизненные обстоятельства медленно, но менялись.

Спустя два года после нашего знакомства я закончила универ, поступила в интернатуру и даже начала получать свою первую зарплату. Несмотря на её мизерность, это были реальные деньги, которые заметно облегчили нашу жизнь.

Впрочем, и сам Нечаев не сидел на месте, добиваясь первых успехов на своём заводике.

— Расширяем производство, — с улыбкой до ушей однажды сообщил он мне. — Угадай, чья заслуга?

— Твоя, — я подхватила его игривый тон и чмокнула мужа в нос. Потом, правда, немного подумала и добавила: — Учиться тебе надо.

На самом деле, реши Илюха тогда поступать на вышку, мы, скорее всего, просто померли бы с голоду, но наивная я всё ещё верила, что диплом о высшем образовании — это едва ли не единственный шанс на светлое будущее.

— Может быть, и пойду, — согласился супруг. — Только сначала на ноги встанем, а уже потом отправлюсь на менеджера или экономиста учиться.

— Зачем? — искренне удивилась я. — Ты же на инженера учился? А как же твои любимые детальки и шестерёнки?