Вывернувшись из её рук, маленькая и прыткая пуговичка оторвалась и упала на пол, укатившись в неизвестном направлении.

– Что за напасть?! – топнула ногой Элизабет. – А утро обещало быть таким добрым!

Грейси подскочила к ней. Уже не спрашивая разрешения, она принялась застёгивать вёрткие пуговички. Справившись с ними за несколько мгновений, она уже держала в руках жилет, готовая помочь Элизабет закончить с утренним туалетом. – Могу ли я причесать ваши волосы, мисс?

– Да, Грейси, – уже без эмоций ответила Элизабет и послушно направилась к трюмо.

Грейси начала причёсывать её мягкие локоны. Закончив, она отошла, любуясь отражением в зеркале своей юной хозяйки:

– Вы красавица, Мисс!

– Красавица, опаздывающая на встречу с главой клана, – печально выдохнула Элизабет и, покачав головой, спешно направилась к выходу.

Торопливо пробежав все длинные коридоры замка, она вышла на улицу и, чуть отдышавшись, направилась в конюшни. Было уже достаточно людно. Проходившие мимо жители снимали шапки, кланялись и любезно желали доброго утра. Она старалась улыбаться в ответ, но сейчас это было унылое подобие улыбки. Элизабет очень спешила, и ей было совершенно не до разговоров и обмена любезностями.

«Приказать меня не беспокоить. Надо же, какой заботливый! – возмущалась она, на самом деле упрекая себя. – Такой чудесный день, но уже подпорчен. Надеюсь, что дальше всё наладится, и мы выедем с отцом на прогулку».

Тяжело дыша, она подходила к конюшням, где надеялась увидеть запряжённых лошадей. Но вместо двух она увидела только одну.

Конюший стоял рядом с Аннабель, наглаживая её длинную серебристую гриву, и довольно причмокивал. Элизабет, встав в дверях и осматривая стойло, нахмурилась. Конюший, заметив её краем глаза, живо отпрыгнул от лошади и начал услужливо кланяться.

– Почему готова только одна лошадь? – строго спросила его Элизабет.

– Были готовы все, каких просили, – засуетился конюх.

– И где же эти прекрасные лошади?

– Уже всех забрали, – растерянно ответил он, пытаясь понять, в чём его вина.

– Кто?

– Как же, мисс… ваш отец, ранёхонько выехал, и двое молодых почти сразу за ним, – его дрожал голос.

– Как давно он уехал? – нервничала Элизабет, подходя к своей лошади, и быстрым движением руки погладила её по носу.

– Пару часов назад, – ответил он ей, отходя чуть в сторону.

Элизабет, взяв Аннабель за поводья, поставила ногу в стремена, ухватилась руками за седло и одним прыжком забралась на её спину.

– С ним кто-то был? – начала волноваться она.

– Нет, Мисс. Один поехал. Слуга его прибегал ночью, просил седлать коня к восходу солнца, – растерянно говорил конюший.

– Как странно, – задумчиво произнесла она и чуть помедлив, слегка пришпорила лошадь.

– Я могу что-то сделать, мисс?

– Пока нет. Оставим как есть, – бросила она и, выехав из конюшен, направилась к главным воротам.

Мысли кипели и бурлили в её голове, а она старалась не сосредотачиваться ни на одной из них, пока не выедет за пределы клана.

«Слишком много людей вокруг», – думала она, пытаясь держать лицо, дабы никто не заметил, как она переживает.

Вода уже почти остыла, а Даниэль всё ещё лежал в ней и продолжал размышлять: «Я привык жить один, но у меня так и не получилось свыкнуться с одиночеством, с отсутствием в моей жизни тебя, – обращался он мыслями к Элизабет. – Моей отважной, дерзкой, любимой девушки. Ни до нашей встречи, ни во время нашей размолвки мне не довелось встретить ни одной, такой же, как ты, ни одной, даже отдалённо напоминающей тебя. Я никогда не смогу заменить тебя кем-то другим. Моё сердце навсегда в твоей власти. – Едва заметная улыбка от тёплых воспоминаний о ней, коснулась его лица. – Это всё неправильно. Каким же глупым я был! Нужно было всё рассказать. Не скрывать правду о моём беспамятстве. Нужно всё исправить. Надеюсь, я ещё не упустил момент, хотя потерял так много времени. Может быть, ты выслушаешь меня и дашь нам шанс?»