“С этого дня вы встали на путь устранителей. Для вас больше нет дороги назад. Оказавшись здесь, вы больше не сможете уйти.” Эти слова ярко вспыхнули в моей памяти. Именно их в первый день говорил один из наших учителей, пафосно расхаживая по аудитории.

Перевернувшись на спину, я открыла глаза. Лунный свет беспрепятственно проникал в мою комнату, ведь я так и не задернула шторы, обессиленно упав на кровать.

Подняв свою левую руку, я посмотрела на нее. Браслет в виде змеи изящно обхватывал мое запястье. Маленькие выделяющиеся чешуйки отражали лунный свет, неярко переливаясь. Он выглядел как настоящее произведение искусства. Головка змеи осторожно покоилась на моем запястье. Ее глазами были два сине-зеленых опала, что сразу привлекло мое внимание, стоило браслету попасть мне в руки. Первое время казалось, что это обычный браслет, но со временем я поняла, что это не так. Повинуясь моей воле, змея была готова в любой момент спозлзти с руки, удлинняясь, образуя металлический кнут. Аккуратные чешуйки превращались в острые лезвия, выступающие по всей длине, за исключением головы, которая превращалась в изящную металлическую рукоять. Лезвия также подчинялись моему сознанию, позволяя мне прятать их в ситуациях, когда в них не было нужды.

Сама по себе вещь выглядела дорогой, не говоря уже о том, чем на самом деле она оказалась. Никто не знает, чья это работа и каким образом она вообще функционирует. Я сама не понимаю. Точно так же, как и то, каким образом этот браслет оказался в лесу, где я на него наткнулась, выполняя один из моих первых заказов. Я не знаю почему, но будто бы интуитивно я почувствовала, что это моя вещь, хоть и видела впервые в жизни. Будто она была сделана кем-то специально для меня. Но кем? Это была еще одна необъяснимая загадка.

Я опустила руку, посмотрела в потолок. Чувство усталости не покидало меня, но я продолжала лежать в постели, не в силах уйти в мир грез. Завтра будет тяжелый день, хотя бы из-за новообретенного статуса.

– Морана, подай мне, пожалуйста, отвар из перемолотых листьев и ягод отерокса, – попросила мама. Отлично помня, где его можно найти, я прошла к одному из самых дальних стеллажей и достала небольшую бутылочку.

В лавке, где работала мама, было невероятно многолюдно. Множество людей толпилось у прилавка, наперебой говоря, что им нужно. В такие моменты мне было искренне жаль Линару. Она была одна против всей этой толпы. Хорошо, если обходилось без нетерпеливых посетителей, требующих немедленно отпустить им товар, ко всему прочему еще и грубящих в ответ.

Подхватив по пути банку, которая едва не свалилась на ребенка, я поставила ее в более безопасное место и наконец добралась до мамы, отдав ей то, что она просила.

Помощь в магазине была не особо трудной, особенно если знаешь травы или хотя бы места, где они лежат. Эта работа скорее требовала быстроты и автоматизма в действиях, поэтому, выполняя ее, я часто могла абстрагироваться от окружающего мира и не думать, но сейчас был не тот случай. В помещении было слишком шумно. Хотелось заткнуть всех и хоть на несколько минут присесть, но меня вновь отправили за очередным товаром.

Никогда не любила толпу. Особенно в тесном пространстве. То и дело я натыкалась на детей, которые бегали по лавке, пока их родители стояли в очереди. Редко бывало, чтобы посетитель, зайдя сюда, знал, что именно ему нужно. Большая часть гостей могли лишь сказать, от чего им нужно лекарство, а мы должны были сами подобрать товар.

Чуть не споткнувшись в очередной раз, я добрела до нужного места. В юбке, которую приходилось носить в Венуме, мне было совершенно неудобно. С того самого момента, как в Марге я узнала, что такое штаны и что я могу их носить, я перестала понимать, как я раньше ходила только в длинных юбках. Девушкам в этом мире было запрещено носить что-то, что могло отрывать ноги. О том, что женский пол может носить что-то, кроме платьев или юбок, никто даже не думал. До десяти лет девочкам позволялось носить юбки до колен. Но как только им исполнялось десять, весь гардероб менялся на удлиненный вариант. Радовало лишь то, что не было корсетов, которые стягивали все ребра, совершенно не предоставляя возможности дышать.