– Не знаю, до воскресенья еще дожить надо, сегодня только вторник, ничего вам ответить не могу, извините.

И Фрося зашагала дальше по коридору.

– А когда сможете? – выпалил ей вслед Василий.

Фрося ничего не ответила, лишь пожала плечами и скрылась, войдя в комнату кондукторов. Василию ничего не оставалось как вернуться в комнату отдыха и забыться в тяжелом сне в полной тревожности о возможности ответа или неответа Фроси. Самой Фросе Василий понравился, но не в ее привычке было показывать свою заинтересованность в противоположном поле, нет, конечно, он видный парень, но слишком увлечен собственной персоной, а это крайне нескромно, да и пренебрежение к требованиям безопасности его не красит, людей возит всё-таки, не дрова. Надо побольше узнать о нем, кто и откуда, как работает, нет ли каких-либо ляпов по работе, уважаем ли в своем коллективе среди равных, на каком счету у начальства. Да и вообще, что за человек сам по себе, с каких краев здесь, и так далее…

Фрося ко всему относилась серьезно, основательно. Послевоенное время обнаружило огромный дефицит на сильный пол, всё-таки много мужчин выкосила война и, честно сказать, не самых плохих. Потому мужская часть населения, почувствовав дефицит в своих персонах, явно стала злоупотреблять этим явлением. Появлялись быстрые, не регистрируемые браки, люди не расписывались. а вдоволь нажившись, бросали семьи и уходили, как правило, к более молодым и энергичным, очень часто переставая заботиться об оставленных детях. Мужчин она еще понять как-то могла, хотя не могла им этого простить, а вот женщин, которые легко разрушали сложившиеся семьи, простить и понять никак не могла. Потому что считала такое поведение безнравственным и безответственным, и крайне вредным для развития всего общества. Потому дала себе зарок – выбор делать тщательный и ответственный. Дабы твой выбор не отразился на будущем ребенке и не портил ему жизнь. Фрося вошла в комнату кондукторов, как всегда, привычно взялась за карандаш, открыла рабочие документы, но вдруг образ Василия возник в ее воображении, и она, поспешно взяв клочок бумаги, который чаще всего использовала для черновиков, быстро стала писать рифмованные строки:

Когда бы я в твоих объятьях

вдруг замирала, не дыша,

и, чувствуя шуршанья платья,

осознавала – я твоя.

Ты приласкаешь океаном

и успокоишь пеньем звезд,

всю душу я тебе открою,

по капле как счастливый дождь.

И этой млечною тропою,

соединяя звенья рук,

семейный мир с тобой построим,

преобразим себя, мой друг.

О, как же нам возможно чудо,

и дотянуться нам легко,

ни с кем делиться я не буду,

когда нам вместе суждено.

Лишь для тебя подмогой буду,

опорой на пути твоем,

в разлуке я не позабуду

и сохраню наш крепкий дом.

И все мы вместе превозможем,

преодолеем на пути,

и ангел нам с небес поможет,

ты только правильно живи!

Ты не качайся понапрасну,

и не сбивайся на пути,

ведь отчуждение ужасно,

его, молю, не пропусти!

Закончив последнюю строку, Фрося в смятении осознала, что она, помимо своей твердой воли, обратила на Василия внимание и, пожалуй, даже увлеклась им. Эти мысли пугали ее, они не были свойственны ее трезвому рассудку, она старалась гнать их прочь, но они не уходили, а только затягивали все глубже и глубже в бездну так неожиданно и так спонтанно родившихся чувств. Девчата вокруг все еще щебетали, перебирая, как всегда, достоинства и недостатки мужчин, с которыми только что общались. Нюра, обращаясь к Фросе, сказала:

– Фрось, если тебе не интересно с мужчинами общаться, ты нам-то не мешай заводить знакомство. Нам ведь замуж нужно выходить, а то ты так всех кавалеров поразгонишь. Чего ты на Василия напустилась, не маленький, сам знает, когда спать, когда балагурить. Я вот, девушка видная, хочу и парня подобрать себе под стать!