К вечеру воскресного дня Василий зашел за Фросей, его встретила пожилая женщина, ее мать Анастасия, приветливо ответившая на его приветствие и пригласившая гостя в дом. Это была землянка, состоящая из трех комнат, семья Фроси жила скромно, но в доме было чисто и светло, бросилась в глаза красивая мебель, часть из которой была бережно накрыта накрахмаленными скатертями-покрывалами с вышитыми на них узорами. Такая кропотливая работа была доступна только женщинам с терпеливым и усидчивым характером. Анастасия пригласила Василия присесть и позвала Фросю. Та вышла в домашнем очень красивом халате, чем дополнительно обворожила Василия. Поздоровалась с ним и, присев напротив, спросила:

– Пришли, значит, все же.

– Так мы на танцы собирались, неужто вы забыли, Фрося?

– Да нет, это вы собирались, я же вам ничего не обещала.

Смотревшая со стороны Анастасия, видя, как растерялся Василий, строго посмотрела на дочь и, выдержав паузу, сказала:

– Ты, дочка, и впрямь, сходи на танцы-то, что дома все время сидишь, не убежит твоя работа-то, успеешь еще дома насидеться. Вас как зовут, молодой человек?

– Василием кличут.

– Вы не смущайтесь, у нашей Фроси характер стойкий, да справедливый, добрый. Это она снаружи такая строгая, привыкла после смерти папы на себя все взваливать, я ей помощник маленький, а братья, что с них взять-то, маленькие совсем были, вот только и стали подыматься – взрослеть. Не очень-то у нее детство было детским, вот и стала взрослой раньше времени. Идите на танцы, коль собрались, развеетесь, отдохнёте немного.

Слова этой женщины настраивали Василия на бережное и уважительное отношение к Фросе. Василий встал и, обращаясь к Фросе, с волнением в голосе произнес:

– Фрось, давай пойдем, не понравится тебе, уйдем, ты переодевайся, я тебя на улице подожду.

Он встал, словно не хотел оставить Фросе возможность ответить отказом, попрощался с ее матерью и быстро вышел. Фрося осталась сидеть на стуле в какой-то нерешительности. Ей в действительности очень хотелось сходить на танцы с Василием, она была рада его визиту и его настойчивости, только ноги почему-то не слушались ее, совсем не слушались. Они замерли и, подогнувшись под проекцию тела, все больше и больше затекали. Молчание нарушила мать.

– Фрось, ну, что ты, в самом деле, я же вижу, тебе хочется сходить на танцы, иди, собирайся, а то совсем замордовала парня, вон уже ходит взад-вперед, видно, что волнуется, и ты, вижу, волнуешься, давай иди уже, собирайся.

Последние слова матери, словно спусковой крючок, толкнули Фросю к действиям, она, как ошалелая, сорвалась со стула, вбежала в свою комнату и стала одевать давно уже выбранный наряд. Как бравый солдат, поднятый по тревоге, Фрося через несколько секунд уже стояла перед матерью и, виновато сжимая красивую блузку, произнесла:

– Мам, что, я пойду?

Анастасия, видя смущение дочери, заулыбалась и ласково, с материнской любовью и терпением, произнесла:

– Да, иди уже, Фросенька, иди.

Фрося пулей вылетела на улицу, тут же спохватилась и, приблизившись к Василию неспешным шагом, сказала:

– Идемте, Василий.

Тот услужливо подал ей руку, Фрося секунду подумала, затем взяла его под руку и зашагала рядом. Они сразу же превратились в красивую молодую пару, не замечающую ровно ничего вокруг, беседующую на различные пустяковые темы и попросту светящуюся каким-то внутренним светом. Василий и Фрося продружили около трех лет, прежде чем Фрося приняла предложение Василия стать его женой. На то были весомые основания, прежде всего это подрастающие братья Анатолий и Юрий, младшему из которых в 1948 году только исполнилось одиннадцать. И хотя это уже были подростки, но все же пока не работающие, а, следовательно, находящиеся на полном иждивении старших. Василий был готов нести дополнительное материальное бремя совместно с Фросей, но этого не хотела сама Фрося, она не желала быть материально зависимой от мужа, потому и замужество все время отодвигала на более поздний срок.